Через час мы решили поискать с левой стороны. В самом конце поляны, рядом с началом лесной тропы, как раз там, где работал пес, да где и Зоран и Шойко прошли несколько раз, неожиданно нож Пикси наткнулся на мину, и это случилось на самой границе дорожки, которую мы обозначили как 100 % «чистую» и которую Милэ так неосторожно прошел. Сразу же после этого Синиша и Зоран нашли еще по одной мине, на одной из них была сломана «звездочка», это мог сделать кабан или кто-то из нас. Поднимать шум, конечно, никто не стал, т. к. наказали бы и кинолога, и командира. Это были последние мины на этом поле. Пройдя на следующую поляну, с которой Зоран в прошлый раз стащил 2 мины, мы, ничего не найдя, маркировали ее как «очищенную». Единственное, что мы нашли, так это неразорвавшийся снаряд от танковой пушки, который из леса притащил Зоран. Рич и Радэ тут же прибежали, и весь день мы должны были провести в защитной одежде, так что приход Рича нас нисколько не обрадовал. Рич решил уничтожить этот снаряд вместе с «Золей» (югославский вариант РПГ-18 «Муха»), найденной пятым «тимом». Под обрывом была вырыта полуметровая яма, куда были сложены снаряд и «Золя», сверху на них было положено полкилограмма пластита (пластиковой взрывчатки), который должен был взрывом прижать их к земле и вызвать их детонацию. Так как поднялась сильная суматоха вокруг этого, Зоран сказал, что в следующий раз если он даже оперативно-тактическую ракету «Луну» найдет, то не обратит на нее внимания. Рич не только заставил нас выйти на дорогу, но и приказал еще удалить джипы на пару километров.
После привычной маркировки мы ожидали получить новое минное поле, но этого не случилось, т. к. наступали рождественские праздники, которые у американцев начинались 25 декабря, и они их отправились праздновать в Италию. Сербы свое православное рождество отмечали 7 января, и, чтобы состыковать каким-то образом эти праздники, командиры «тимов» предложили продлить рабочее время на один час (время в пути в рабочее время не входило, это было наше «свободное время»). Кроме того, работали мы и по воскресеньям, далеко не все были довольны нововведениями, т. к. при Джиме рабочее время составляло от 8 до 16 часов, сюда же входило и время на дорогу. Но все же благодаря этому мы получили 15 дней отдыха — с 25 декабря по 7 января.
Январь 1997 года начался в привычном ритме, одно минное поле, состоявшее из 20 растяжек ПМР-2 было очень легким, растяжки были выставлены в две линии на расстоянии 10–15 м между собой. Минное поле находилось на вершине горы, покрытой валунами и густым кустарником. В первый же день мины были нами найдены, и Свето с Синишей повыкручивали из них взрыватели, после этого мы решили не торопясь ежедневно проходить по 200–300 м², единственной работой оставалось сечь кустарник. Никто из «тима» спешить не хотел, тем более что другие «тимы» сняли куда меньше мин, чем мы, и многие неодобрительно смотрели на нашу чересчур успешную работу.
В феврале мы начали работать в долине Попово поле. Местные сербские части держали свои позиции там, куда в 1992 году отступила ЮНА. Здесь же и прошла пограничная линия между Республикой Сербской и Мусульмано-Хорватской федерацией. Линия фронта здесь практически не менялась. Для тех ребят, кто войну провел в Босанской Краине, было удивительно, что на всей 2-километровой линии фронта, пересекавшей поперек минное полене было ни одного серьезного укрепления, кроме 2–3 укрытий для танков и 2 для минометов. Линий траншей не существовало. Траншеи и укрытия были лишь в селе Марево Лют (или Мухарево Лют), находившемся на горе слева от нас, где в ходе войны оборону держали добровольцы из, Сербии. С хорватской стороны в 1992 году было предпринято одно нападение, правда неудачное, в котором главную роль сыграли бывшие французские легионеры, также добровольцы, но воевавшие на хорватской стороне.
Справа от нас на дороге в город Столац, из которого хорваты выгнали большинство мусульман, находилось всего несколько огневых позиций из камня — «бункеров», достаточно низкого качества. По сравнению с фронтами, проходившими около Бихача, Добоя, Озрена, Сараево, где на каждый 20–30 м приходилось по одному земляному блиндажу-«бункеру» с траншеей, все это выглядело не слишком впечатляюще.
Как мы потом узнали, боевые позиции в Герцеговине создавались по верхам гор. Сплошных линий обороны нигде не было. Посмотрев карту нашего минного поля, мы убедились в этом. Слева по обоим берегам реки Требишница перед мостом находилось по 5 противотанковых мин, которые, по словам местного военного командира, были сняты сразу же после окончания войны, но за это он все-таки поручиться не мог. Отверстия от пяти мин мы нашли. Относительно густо мины были поставлены перед селом Марево Лют, разделенным Дейтонским мирным договором между сербами и хорватами. Однако в связи с тем, что в селе жила только одна сербская семья, нашими задачами ни село, ни мост не были. Задачи же всегда указывала местная «общинная» («община» — территориальная единица в бывшей СФРЮ) власть.