- Ага, а теперь пришла твой авторитет подрывать, - в тон ему отозвалась Третьякова, беря мел и начиная мелить свой кий. Лёгкий оттенок азарта в её голосе заставил Виталия повнимательней присмотреться к её лицу – оно сейчас выражало не только решимость и крохотный огонёк азарта, но и явное волнение. А он знал, почему она волнуется – боится промахнуться, боится, что он подорвёт её уверенность в себе, как в опытной бильярдистке. Ведь «ранетки» то и дело нахваливали её способности к этой игре, и было заметно, что она изо всех сил сейчас стремится оправдать их похвалы. Но он ведь тоже не лыком шит – уже больше десятка лет он играет в эту сложную игру, изучая всё новые и новые тонкости и премудрости. А Третьякова, судя по всему, хоть и усердная, но всё-таки пока ещё зелёная. И именно это почему-то его и заставляло смотреть на неё немного иначе, чем на других девушек. Хотя, не только это.
Наклонилась, выгнула спину, прицелилась. Кий мерно скользит между расставленных пальцев, готовясь к удару. Сосредоточенный взгляд, отсутствие дыхания, чуть закушенная нижняя губа – и вот он, желтый шар отскакивает от кия, сбивает белый, отправляя его прямиком в лузу. Довольный взгляд, полный облегчения и гордости, и озорная улыбка на губах, адресованная ему – первая? Да, так и есть. Первая улыбка. Пусть победная, а не нежная, но всё-таки искренняя.
Виталий сдержанно улыбнулся в ответ, комментируя:
- Что ж, неплохо, неплохо. Только у тебя лицо такое при ударе, будто ты план Барбаросса составляешь, - хмыкнул он, замечая, что Третьякова явно начинает раздражаться. – Да не злись ты, я же тебе по-хорошему говорю, а не для издёвки, - добавляет он, меля свой кий и попутно изучая взглядом её чуть недовольное лицо.
- А ты умеешь по-хорошему? Ну-ну, - едкая усмешка в ответ, - И чем же тебе не нравится моё лицо? – поставила кий на стол, оперлась о него, чуть изогнув спину и отведя бедро.
- Да я не говорю, что не нравится, просто оно у тебя слишком серьёзное, как будто ты такие нечеловеческие усилия прилагаешь. – Мягко, но всё-таки уверенно ответил Абдулов, наклоняясь к столу. – Нужно относиться к этому проще. Расслабиться. Вот так, - и уверенным мимолётным движением посылает очередной шар в лузу.
Теперь настал черёд Третьяковой наносить удар. Она наклонилась, собираясь прицелиться. О расслабленности не могло быть и речи – безумно не хотелось ошибиться. Обычно она играет гораздо свободнее, но сейчас присутствие гораздо более опытного соперника сыграло с ней злую шутку.
- Блин, ну ты опять как сгруппировалась вся, как кубик Рубика, - усмехнулся Виталий, обходя стол. Лена напряглась. Она, кажется, догадывалась, что должно за этим последовать.
Почувствовав, как мужская грудь слегка касается её напряженной спины, она поняла, что не ошиблась.
Виталий даже не пытался себя остановить – захотелось ему научить её – именно это он, не медля и секунды, решил сделать. Подойдя к ней, он наклонился, положил одну ладонь ей на талию, другую – параллельно её вытянутой руке, кладя свою руку поверх её ладони, между пальцами которой находился острый конец кия. Поставив левую её руку в нужное положение, он плавно переместил ладонь с её талии на другую руку, сжимающей рукоятку. Обхватил пальцами её ладонь, и потянул на себя, прицеливаясь. Почти касаясь губами её уха, вполголоса проговорил:
- Расслабься.
Однако вместо того, чтобы почувствовать, как её спина расслабляется, он почувствовал едва уловимую дрожь в её руках. И только сейчас до него дошло, что эта странная поза и не менее странная близость смутила её. И осознание этого факта смутило уже и его. Когда он касался ладонями её рук, проводил рукой по талии, как бы ставя её в нужное положение, когда горячим дыхание выдыхал ей в ухо чуть хрипловатое «Расслабься», он был занят целиком и полностью новыми ощущениями, которые испытывал в этот момент – сладкой дрожью где-то в районе гортани, небольшим помутнением в мыслях и запахом, который исходил он белокурых волос – запахом сигаретного дыма вперемешку с каким-то непонятным, неизвестным запахом, который хотелось вдохнуть ещё глубже. А теперь, когда до него дошло осознание того, что не один он испытывает необычные ощущения от этого «урока», его как током шандарахнуло, но он, решив довести начатое до конца, невзирая на неравномерное дыхание Третьяковой, которое он ощущал грудью, ударил по желтому шару, по-прежнему направляя её руку своей рукой.
- Вот, как-то так, - констатировал он, выпрямляясь. Учись, Лена. А я схожу, перекурю. – И насколько возможно твёрдой походкой направился к барной стойке.
Третьякова медленно выпрямилась, положила кий на стол и упёрлась ладонями в край бильярдного стола.