Мать моя женщина, да это же каракурт! Черт, если тактика охоты у этой твари такая же, как у ее собрата, можно попрощаться с жизнью. Они прекрасно видят и хорошо слышат своими лапами. У них нет чёткого мозга, а вся центральная нервная система состоит из кучи нервных узлов. Убить её одним ударом не выйдет. Бежать? Смысла нет - поймает, стоит только отвернуться. Придется принимать бой. Надеюсь, что Найра в безопасности. Сати, если ты и вправду богиня удачи, прошу, пожалуйста, помоги мне!
Проявив в одной руке кирку, а в другой - топор, я взял их наизготовку и замер. Паучиха подогнула брюшко и выпустила паутину. Прыжком вправо я ушел с её траектории и едва не попался в другую, менее заметную нить.
Специально промахивается - хочет, чтобы я запутался в расставленных сетях. Нет уж, так не пойдет. Но я не смогу к ней подобраться, а убегать, выставляя неприкрытую спину... Нет. Нужно спустить её на землю, и тогда ее преимущество будет только в ловкости и в ядовитых хелицерах. Что, если провернуть недавний фокус?
Я убрал оружие, бегло осмотрелся и подхватил обломанную ветку. В этот момент паучиха снова выстрелила паутиной, и на этот раз почти попала в цель. Ловко увернувшись, я сосредоточил свой взгляд на неровном выщербленном конце палки.
[Ignis]
Пламя вспыхнуло так сильно, будто она была облита бензином, и только чудом не опалило мне руки. Уклоняясь от выстрелов паучихи, я метался из стороны в сторону, поджигая сети. Они моментально сгорали и освобождали мне место для манёвра. Кроме паутины огонь также захватывал участки сухой листвы, обугливая деревья, и в скором времени на месте нашей схватки образовалось настоящее пепелище. Вокруг все дымилось и шипело, от запах гари щипало в глазах и жгло в носу. Я надсадно закашлял и отбросил ставший бесполезным факел.
Паучиха замерла на несколько секунд, будто раздумывая, а затем резко прыгнула на меня. С большим трудом я увернулся от хелицер, однако одна из длинных уродливых лап все же смогла меня достать.
Удар был такой силы, что послышался треск костей и короткое пиликанье системы. Мой недолгий полет прервало дерево. Я сполз по стволу и осел на землю. Потратив несколько секунд на то, чтобы вновь вернуть себе зрение и слух, не обращая внимания на жуткую боль в правом боку, я попытался подняться. Но паучиха не спешила сдавать позиции, и вновь выпустила свой липкий снаряд. Шансов увернуться не было. Паутина попала точно в цель и приклеила меня к дереву, почти полностью обездвижив. Я бессильно сжал кулаки понимая что это последние мои секунды. Тварь же, казалось, только наслаждалась моей беспомощностью, и как будто специально оттягивала момент моей смерти.
Шаг. Еще шаг.
Теперь между нами оставалось не больше метра. Я почувствовал, как внутри все холодеет. На лбу выступила испарина. Но вдруг паучиха замерла. Она словно насторожилась или... прислушивалась? Я тоже напряг слух, и...
- Агрил! Я же говорила тебе не отставать.
Черт, Найра, как ты не вовремя!
Паучиха тут же потеряла ко мне интерес и пошла на голос.
- Найра, беги! Беги и прячься!
Я кричал, что есть сил, но прекрасно понимал, что навряд ли Найра сможет скрыться от этого монстра. Хотелось тотчас рвануть ей на выручку, но липкая ловушка сковала все движения, а нити оказались слишком крепкими, чтобы их разорвать. Единственное, что я мог сделать, чтобы выбраться, так это сжечь нити.
[Ignis]
Паутина вспыхнула, опаляя мне волосы и кожу. Жгучая боль заставила забыть о сломанных ребрах. Не теряя ни секунды, я кинулся за удаляющейся паучихой, на ходу проявляя кирку.
Рывок. Удар.
Оружие сработало на «ура» и насквозь пробило хитиновую защиту. Тварь резко развернулась, и меня, вцепившегося в рукоять инструмента, повело следом. По счастью, паучиха не могла меня здесь достать, а хитин на ее брюшке оказался очень мягким и податливым. Я взял нож и топор и принялся карабкаться вверх по огромной туше, словно альпинист по отвесной скале. Из проколов тут же потекла бесцветная жидкость, вязкая и маслянистая. Тварь закрутилась на месте, принялась брыкаться всеми лапами, стараясь сбросить с себя незваного наездника, но я упорно держался, хотя пальцы то и дело норовили соскользнуть.
С огромным трудом я вскарабкался на спину монстру. Оседлав его, я вдруг понял: оружия больше нет. Все инструменты намертво застряли в хитиновой броне, и если попытаться их вытащить, можно потерять равновесие и свалиться вниз. Но отступать было поздно, и я, внезапно преисполнившись какой-то безумной решимости, принялся бить паучиху кулаком. Сложно сказать, сколько времени у меня ушло на то, чтобы пробить злосчастный панцирь - казалось, целая вечность. Костяшки рук горели от прилившей крови и невыносимо ныли. Недолго думая, я начал отдирать броню от мягкой плоти. Тварь пронзительно завизжала, начала крутиться еще быстрее и биться о деревья. Проделав отверстие, пустил в ход зубы. Я рьяно вгрызался в плоть, отрывая целые куски, будто бешеный зверь. Изнутри меня затопила слепая ярость. Я буквально рвал тварь на части, постоянно сплевывая скользкую жижу. Через несколько секунд на свет появились внутренности. Собрав остатки сил, я вдарил кулаком в неизвестный орган. В ту же секунду жидкость фонтаном полилась из растерзанной туши. Она толчками выплескивалась наружу, заливала все вокруг, покрывала меня с ног до головы липким прозрачным слоем. От неожиданности я приоткрыл рот, и тут же сделал несколько непроизвольных глотков, после чего принялся отплевываться. От моих действий монстр начал потихоньку замедляться, и через несколько секунд упал неподвижной тушей.