Этайа коснулась пальцами его плеча, и чувства потеряли непереносимую остроту.
— Свет тебе, фэйра! — прошептал он.
«Фэйра? Фэйра — значит, это магия?» — шевельнулось у него в мозгу. Нет! Он знал — то, что владеет им, пришло изнутри. Так же, как приходят стихи. Может, их посылают боги, но рождаются они в нем самом. Он уже чувствовал подобное прежде. Чувствовал, но во много раз слабее. Нет, не магия. Наоборот, магия фэйры утишила шторм, несший ему гибель.
Сейчас Санти был совсем спокоен. Он смотрел на божественное лицо Этайи, на ее узкую руку, еще более изящную оттого, что на ней были лишь четыре пальца, на сияющие огромные глаза…
«Я знаю, знаю, — подумал он. — Лишь твоя магия удерживает меня, не дает потоку захлестнуть мою душу!»
— Нужно учиться, Санти! — произнесла она ласково. — Ты станешь пловцом, но пока ты — детеныш, брошенный в прибой. Я буду хранить тебя! Хранить тебя! Сядь!
Юноша послушно опустился на пушистый ковер. Этайа — рядом с ним, плавно, как опускается пух. Голубой шелк растекся по золотистому меху катти.
— Ты привыкнешь, певец. Ты уже привыкаешь, ведь это — твоя стезя, твой дар. Знай: мы пришли сюда за тобой. И мы уйдем отсюда только с тобой. Но ты должен найти себя, Санти!
Прошлого больше не было. Жизнь Санти до этого мига стала пылью под ногами путника. Не важно было, что говорит Этайа, важно — как. Настоящее было, как эта сказочная башенка в чудовищном замке.
— Этайа! Этайа! — прошептал он, и звук имени был подобен чарам.
— Не думай, не думай… — шептала Этайа.
И Санти перестал думать, перестал осознавать себя… Он словно бы умер…
Крепкая, как челюсти тага, маленькая рука встряхнула его, взяв за плечо. Юноша оглянулся и непонимающе уставился на туора: откуда он взялся, человек из прошлого?
Фэйра отвела от юноши глаза и посмотрела на маленького воина.
— Три хоры! — сказал Биорк. — Прости, светлейшая, мы в чужой стране!
— Да, Биорк, — согласилась Этайа. — Ты прав. Я слишком долго была одна.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, — проворчал туор. — Но не поспешна ли ты? Он еще слаб.
— Нет!
— Не смею усомниться, госпожа! (Этайа не убедила его.) — И за нами наблюдают!
— Им не увидеть лишнего! — уверенно ответила фэйра. — Санти! — ее голос стал еще нежней, еще ласковей. — Сейчас ты должен уйти. Но я останусь с тобой. И ты придешь, когда я позову тебя.
— Позовешь? — Санти все время улыбался. Он был переполнен настолько, что в его душе не было места печали.
— Да. Ты придешь, когда услышишь мой зов.
Одновременно они встали. Этайа не поцеловала юношу — только прикоснулась пальцами к щеке:
— Иди!
Глава пятая
ТИАНСКАЯ БАЛЛАДА.
Носильщики плавно и быстро несли паланкин. Эак шел рядом, держась за его посеребренный бортик. Прямая галерея тянулась уже полмилонги, и конца ее не было видно впереди. Свет из круглых, высоко расположенных окон падал на светло-коричневый паркет. Мягко ступали босые ноги носильщиков. Беззвучен был шаг воинов-телохранителей, обутых в матерчатые туфли. Только туфли Эака с подошвами из кожи саркула стучали, соприкасаясь с покрытой лаком древесиной.