В сентябре 1941 г. лётчики эскадрильи, по заданию командующего ВВС 5-й армии генерала Скрипко, вывозили документы штаба армии из окружения. 23 ноября 1941 г. 7-я КАЭ была расформирована приказом Наркома обороны. «Всего эскадрилья сделала с 4 июля по 15 сентября 1941 г. 478 боевых вылетов на разведку штурмовку, бомбёжку колонн противника и корректировку огня нашей артиллерии». По воспоминаниям штурмана звена А.П. Ковальчука, экипажи Р-10 выполняли также задачи ПВО городов Павлоград и Днепропетровск; совершили 20 вылетов (июнь-июль 1941 г.).
2*Стал командовать эскадрильей после снятия прежнего её командира Федотова.
Материал подготовлен В. Раткиным.
ИМЕНА АВИАЦИИ
На «Горбатом» через войну
Владислав МОРОЗОВ Уфа
Лейтенант М. Гареев. Аэродром Котельниково, апрель-май 1943 г. Обратите внимание на уже формально отмененную полевую гимнастерку с «кубарями» на петлицах
Если рассматривать тот или иной самолет времен 2-й мировой войны в качестве некого «национального символа эпохи», получается, что «национальный самолет» англичан – «Спитфайр», американцев – «Мустанг», немцев – Bf109, японцев А6М «Зеро». Ну а «русский национальный самолет 2-й мировой», без сомнения – штурмовик Ил-2. Оно и понятно – их и построили больше всех, и больше всех потеряли, да и Героев Советского Союза среди летчиков-штурмовиков в ту войну было поболее, чем в других родах авиации. Сравните, из летчиков-истребителей советских ВВС периода В.О.В. двое стали Трижды Героями и 28 Дважды Героями Советского Союза. Среди бомбардировщиков было 10 Дважды Героев, ну а в активе штурмовой авиации аж 65 Дважды Героев Советского Союза. И почти в каждом городе или области бывшего СССР есть «свой памятный герой», летавший в Великую Отечественную на «Илюхе горбатом». Есть такой герой и у нас в Башкирии. Это летчик-штурмовик, Дважды Герой Советского Союза М.Г. Гареев.
Муса Гареев родился 8 июля 1922 г. в деревне Илякшиде Чекмагушевского (ныне Илишевского) района Башкирской АССР в семье крестьянина. В 1928 г. семья Гареевых перебралась на новое место – в деревню Таш-Чишма (до недавнего времени – колхоз «Коммунар»). Здесь Муса окончил начальную и семилетнюю школы.
Понятно, что в 1930-е годы даже в самой глухой провинции народ был неравнодушен к успехам отечественной авиации. Подвиги челюскинцев, В. Чкалова и других героев возымели действие и на М. Гареева. Во всяком случае, когда он в 1937 г. приехал продолжать учебу в столицу республики Уфу, в его голове уже прочно сидела идея – во что бы то ни стало стать летчиком. Гареев успешно поступил в Уфимский железнодорожный техникум по специальности «техник-строитель искусственных сооружений». Характерно, что при поступлении Муса почти не говорил по-русски и год учился в подготовительной группе, проходя программу 5-7 классов на русском языке. В 1938 г. его приняли в ВЛКСМ (тогда КИМ), а в августе 1939-го он без отрыва от учебы стал курсантом Уфимского аэроклуба (основан в 1933 г.). Весной следующего года учлет Гареев выполнил свой первый самостоятельный вылет на У-2 и к осени освоил эту машину. В это же время (по достижении призывного возраста) М. Гареева, по его собственным словам: «в числе других аэроклубовцев отобрали для обучения на специальность военного летчика в Энгельсскую военно-авиационную школу пилотов (ЭВАШП)». Маховик грядущей войны начал раскручиваться, и в авиацию «отбирали» в приказном порядке: ВВС РККА росли как на дрожжах, летчиков требовалось все больше, и «хотения» у кандидатов в пилоты уже не спрашивали.
ЭВАШП, куда М. Гареев был зачислен 15 декабря 1940 г.. была обычным для этого времени военно-учебным заведением – с урезанной до года учебной программой, без присвоения выпускникам по его окончании командирских званий. В школе готовили пилотов для скоростных бомбардировщиков СБ, что поначалу расстроило Мусу, мечтавшего об истребителе. Впрочем, когда начались первые полеты, разочарования как ни бывало. Еще учеба в летной школе запомнилась М. Гарееву красивой формой, приличным (по сравнению с. техникумом) питанием и обилием строевой подготовки (это «нововведение» приписывают тогдашнему наркому обороны С.К. Тимошенко), которой до посинения занимался с курсантами старшина эскадрильи Лыков, переведенный в авиацию из кавалерии.
За год с лишним пребывания и ЭВАШП курсант Гареев налетал около 73 часов, в т.ч. 32:07 – на У-2, 16:45 – на Р-5, 19:45 – на СБ и УСБ и 4:12 – на УТ-2 (ночью) 1*.
Еще одной памятью об ЭВАШП для М. Гареева стала случайно подхваченная малярия, от приступов которой он потом мучился всю войну.
Начавшаяся война не сказалась на темпах учебы в ЭВАШП, но сразу же ухудшились бытовые условия: вместо панцирных коек появились двухъярусные пары, вместо матрацев – тюфяки, вместо тарелок в столовой – алюминиевые миски, вместо ненормированного хлеба – скудные пайки. Осенью 1941 г., по мере ухудшения ситуации на фронте, из ЭВАШП стали «выгребать» легкие бомбардировщики Р-5 (из них формировали части дневной и ночной ЛБА). Самолеты довооружались за счет «внутренних резервов» школы, а экипажи набирали из инструкторов. В это же время на аэродромы школы стали приземляться направлявшиеся на фронт авиаполки, здесь они дозаправлялись и следовали дальше (например, в начале 1942 г. через ЭВАШП проследовал на фронт женский полк Пе-2 Марины Расковой). Но для курсантов в конце 1941 г. начались непонятные времена. К первой военной зиме они, окончив курс подготовки, освоили СБ, но выпускать их в строевые части не торопились. Причина была проста – зимой 1941-42 гг. СБ во фронтовых частях практически не осталось, а ни на чем другом курсанты летать не умели. Первоначально предполагалось в короткий срок переучить выпускников на пикировщик Пе-2, но из-за разгромной ситуации на фронтах и обвального спада производства ЭВАШП до конца года так и не получила ни одной «пешки». В итоге, весной 1942 г. курсантов (практически уже «готовых» летчиков) заняли привычным для нашей армии делом – отправили сажать картошку в близлежащих колхозах. Этой и другими сельхозработами они были заняты до конца июня, при этом ходили постоянные слухи о том, что их отправят рядовыми в пехоту или, в лучшем случае, стрелками в бомбардировочную авиацию.
Ситуация разрешилась только в конце июня 1942 г. Весь выпуск (31 человек) построили и объявили: «Приказано отправить вас переучиваться на штурмовик Ил-2». Эту новость уставшие от полевых работ курсанты восприняли с энтузиазмом – Ил-2 казался им весьма похожим на истребитель. Они еще не знали, что в истребительных авиаполках командирская угроза пересадить кого-либо на штурмовик была равносильна «пехотной» формулировке: «Я тебя закатаю в штрафбат до конца дней!».
5 июля 1942 г. курсант М. Гареев прибыл в 10-й запасной авиаполк, дислоцированный в районе Пензы, где с 3 августа приступил к переучиванию на самолет Ил-2. За время пребывания в 10-м ЗАП Гареев выполнил 58 вылетов общей продолжительностью 13 час. 51 мин., в т.ч.
10 вылетов на «спарке» УИл-2. Отрабатывались взлет, посадка, полет по кругу, полеты строем (парой и звеном), самостоятельные полеты в зону и на полигон для бомбометания и стрельбы. После переучивания в летной книжке М. Гареева появились две записи 2*: