В те времена рынок труда опроверг опасения буревестников, и согласно последней статистике, опровергает их и в наше время. Безработица едва превышает 5%, и в 2014 году наблюдался лучший за это столетие рост количества рабочих мест. Можно понять мнение, согласно которому недавние предсказания об исчезновении рабочих мест просто сформировали самую новую главу в длинной истории под названием «Мальчики, которые кричали 'роботы!'». В этой истории робот, в отличие от волка, так и не появился.
Аргумент об отсутствии работы часто отвергают под предлогом «луддитских заблуждений». В 19 веке в Британии неразумные люди разбивали ткацкие станки на заре индустриальной революции, в страхе, что они лишат ткачей работы. Но один из самых трезвомыслящих экономистов начинает опасаться, что они были не так уж неправы – просто слегка поторопились. Когда бывший министр финансов США Лоуренс Саммерс учился в MIT в 1970 годах, многие экономисты с пренебрежением относились к «дурачкам, которые думали, что автоматизация приведёт к исчезновению рабочих мест», как он выразился на летних встречах Государственного комитета экономических исследований в июле 2013 года. «И до недавнего времени я не считал этот вопрос сложным: луддиты были неправы, а те, кто верит в технологию и прогресс, правы. Теперь я уже не так в этом уверен».
2. Почему стоит кричать «роботы»
А что означает «конец работы»? Он не означает неизбежность полной безработицы, или даже 30-50% безработицы в США в следующие 10 лет. Технология просто будет постоянно и плавно оказывать давление на ценность работы и количество рабочих мест. Будут уменьшаться зарплаты и доля работающих в расцвете сил на полной ставке людей. Постепенно это может привести к новой ситуации, в которой представление о работе, как об основном виде деятельности взрослого человека исчезнет для большой части населения.
После 300-летних криков «волки!» появилось три аргумента в пользу серьёзного отношения к приближающейся беде: превосходство капитала над трудом, тихая смерть рабочего класса и удивительная гибкость информационных технологий.
— Потеря работы. Первое, что можно видеть в период технологического вытеснения – уменьшение количества человеческого труда, способствующее экономическому росту. Признаки этого процесса видны уже давно. Доля зарплат в общей стоимости произведённой продукции постепенно уменьшалась в 1980-х, затем немного поднялась в 90-х, а потом продолжила уменьшаться после 2000 года, ускоряясь с начала Великой рецессии. Теперь она находится на самом низком уровне за всю историю наблюдений с середины 20 века.
Этот феномен объясняют разные теории, включая глобализацию, и последующую потерю возможности торговаться за уровень зарплат. Но Лукас Карабарбоунис [2] и Брент Нейман [3], экономисты из Чикагского университета, прикинули, что почти половина этого уменьшения произошла вследствие замены работающих людей компьютерами и программами. В 1964 самая большая по капитализации компания США, AT&T, стоила $267 миллиардов на нынешние деньги, и в ней работало 758 611 человек. Сегодня телекоммуникационный гигант Google стоит $370 миллиардов, но в нём работает 55 000 человек – менее десятой части AT&T.
— Количество неустроенных взрослых людей и молодёжи. Доля работающих американцев среднего возраста, от 25 до 54 лет, падает с 2000 года. Среди мужчин спад начался ещё раньше – доля неработающих мужчин удвоилась с 1970 годов, при этом увеличение во время восстановления было таким же, как увеличение во время Великой рецессии. В целом, каждый шестой мужчина среднего возраста либо ищет работу, либо не работает вовсе. Эту статистику экономист Тайлер Коуэн называет «ключевой» для понимания того, как портится американская рабочая сила. Здравый смысл подсказывает, что в нормальных условиях почти все мужчины из этой возрастной группы, находящиеся на пике возможностей и с гораздо меньшей вероятностью, чем женщины, заботящиеся о детях, должны работать. Но всё меньше и меньше работает.