21-й век, если в нём будет меньше работ на полный день в тех секторах, которые можно полностью автоматизировать, может стать похожим на середину 19 века: экономический рынок из эпизодических работ в широком спектре областей, потеря любой из которых не приведёт внезапно человека к полной остановке. Многие боятся, что непостоянная занятость – это сделка с дьяволом, когда прибавка автономности делается за счёт уменьшения безопасности. Но кто-то может процветать на рынке, где разносторонность и ловкость вознаграждаются – где, как в Янгстауне, есть мало рабочих мест, но много работы.
6. Правительство: видимая рука
В 1950-х Генри Форд II, директор Ford, и Уолтер Реутер [12], глава профсоюза работников автомобильной промышленности, изучали новую фабрику по производству двигателей в Кливленде. Форд показал на большое количество автоматических станков и сказал: «Уолтер, как ты собираешься заставить этих роботов платить профсоюзные взносы?». Глава профсоюза ответил: «Генри, как ты собираешься заставить их покупать твои автомобили?».
Как пишет Мартин Форд (не родственник) в своей книжке: «Восход роботов» [13], хотя эта история и может быть апокрифической, но её мораль поучительна. Мы быстро замечаем изменения, происходящие при замене рабочих роботами – например, меньшее количество людей на фабрике. Но сложнее заметить последствия этой трансформации, например, оказываемый на экономику потребления эффект исчезновения потребителей.
Технический прогресс на обсуждаемых нами масштабах приведёт к таким социальным и культурным изменениям, которые мы просто не в состоянии оценить. Представьте только, как основательно работа изменила географию США. Сегодняшние прибрежные города представляют собой столпотворение офисных зданий и апартаментов. Они дорогие и стоят в тесноте. Но уменьшение количества работы может сделать офисные здания ненужными. Как откликнутся на это городские ландшафты? Мигрируют ли офисы в апартаменты, позволив большему количеству людей жить с комфортом в центрах городов, и сохранив в целости городской ландшафт? Или же мы увидим пустые оболочки и распространение упадка? Нужны ли будут большие города, если их роль как очень сложных трудовых экосистем уменьшится? После отмирания 40-часовой рабочей недели идея о долгих путешествиях на работу и обратно дважды в день будет казаться будущим поколениям старомодной потерей времени. Предпочтут ли эти поколения жизнь на улицах, полных высотных зданий, или же в небольших городах?
Сегодня многие работающие родители беспокоятся, что проводят слишком много времени в офисе. С упадком полноценной работы забота о детях станет менее тяжёлой. А поскольку исторически миграция в США происходила из-за появления новых рабочих мест, она тоже может уменьшиться. Диаспоры больших семей могут уступить место более тесным кланам. Но если мужчины и женщины потеряют смысл жизни и достоинство от выполняемой ими работы исчезнет, проблемы в этих семьях останутся.
Упадок рабочей силы приведёт к крупным дискуссиям в политике. Дебаты на тему налогов с прибыли и распределения доходов могут стать самыми важными в истории. В книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» Адам Смит говорил о «невидимой руке рынка», имея в виду порядок и социальные выгоды, удивительным образом возникающие из эгоизма индивидуумов. Но для сохранения потребительской экономики и социальных связей правительствам придётся принять то, что Харухико Курода, глава Банка Японии, назвал «видимой рукой экономического вмешательства». Вот как это может работать в краткосрочной перспективе.
Местные органы власти могут создавать всё более амбициозные общественные центры или другие публичные места, где местные жители могут встречаться, получать навыки, развивать связи вокруг спортивных занятий или ремёсел, и социализироваться. Два самых распространённых побочных эффекта безработицы – одиночество индивидуумов и исчезновение основы общественной гордости. Политика государства, направляющая деньги в районы экономического бедствия, может излечить болезни, происходящие от праздности, и сформировать основы долгосрочного эксперимента по вовлечению людей в жизнь их окружения в отсутствии полноценной работы.