— Совсем без магии обойтись нельзя, потому существуют нейтрализаторы её подавителей. Самыми маломощными пайцзами[1] пользуются довольно широко. Они есть у стражи, дворцовой прислуги и вообще много у кого в Золотом городе. Ну а самыми мощными пайцзами, дающими полный доступ к магии, владеют только сам император и его доверенный круг. Короче, это привилегия, которую нужно заслужить… — князь Фонг глянул на меня, затем на Алекса, и предостерегающе добавил: — Никто из смертных не имеет права пользоваться пайцзами, нейтрализующими подавители магии. Нарушителей запрета казнят, независимо от положения и родства с богами.
— Не боги, а какие-то фашисты! Им, значит, можно использовать магию, а нам фиг с маслом, — пробурчала сзади Дашка, озвучив наше общее мнение.
— Как-то совсем уж нечестно выходит. Мы и так слабее богов, так они ещё запрещают пользоваться магией.
По лицу феникса скользнула снисходительная улыбка.
— Не нужно расстраиваться, такота-дота! Бессмертных тоже наказывают, если выясняется, что для убийства они использовали магию, поэтому они предпочитают посылать смертных убийц.
Вот оно что! Теперь понятно, почему напавшие на нас в лесу не использовали магию. Иначе чёрта с два мы выбрались бы оттуда живыми.
Как опытный царедворец, князь Фонг ушёл от острой темы, чреватой неудобными вопросами, и заговорил о предстоящих празднествах во дворце Золотого императора. Естественно, они интересовали меня примерно столько же, сколько осадки на луне. Тем не менее мне удалось вклиниться в поток его красноречия, и я спросила не знает ли он чего о мистере Вейсе и моей индийской служанке. Оказалось, что не знает, но обещал узнать, невзирая на предостерегающее покашливание Ланьсу. Что ж, спасибо ему и на этом.
Павильон Водяных цветов оказался ещё одним дворцом. Оправдывая своё название, он стоял посреди озера, заросшего громадными розовыми лотосами, и у меня возникло ощущение, что я снимаюсь в китайской дораме. С другой стороны, это действительно сказочно-красивые цветы, так что неудивительно, что боги их тоже любят.
Мы прошли по деревянному мостику и вошли внутрь дворца. Несмотря на некоторую запущенность, всё же он был в гораздо лучшем состоянии, чем тот, что предоставили в моё распоряжение. Во всяком случае, не казалось, что его ковры и драпировки вот-вот рассыплются от дряхлости. Вроде бы мелочь, но все эти унизительные подробности понемногу накапливались, грозя переполнить чашу моего терпения.
Парни и Даша остались снаружи павильона, вроде как охранять меня от ворогов, а я и троица фениксов уселись за белый лаковый столик, щедро разукрашенный цветочным орнаментом, впрочем, как и всё помещение. Чувствовалось, что в изображениях цветов отражена какая-то символика, но какая именно, я не имела ни малейшего понятия.
Светлейший князь, судя по взгляду, вновь был занят на стороне, и разговор за столом поддерживали его девицы. Одна по-прежнему долбала меня нравоучениями, а другая стремилась расспросить о жизни в мире без магии. Узнав, что земляне сумели расщепить атом и летают в космос, Лисода восторженно заахала, а Ланьсу надменно заявила, мол, совсем людишки распустились и им не мешает устроить очередной потоп, чтобы они знали своё место. После её слов я порадовалась, что каким-то чудом Земле удалось избавиться от своих богов. Представляю, какой бы ужас там творился, если бы все эти могущественные существа продолжали напрямую вмешиваться в жизнь людей.
Когда я спросила фениксов, что произошло и почему боги ушли с Земли, они уклонились от ответа. Ну и ладно. И так понятно, что это как-то связано с единобожием, распространившимся среди землян. Кстати, у меня сложилось впечатление, что за этим символом веры нет реального существа; впрочем, был же Христос, смертный с душой бога. Думаю, аватара не появляется сама по себе, а исполняет волю своего создателя…
— Такота-дота? — со сдерживаемым смехом окликнула меня Лисода.
Интересно, как давно я выпала из общего разговора? Впрочем, не суть. Если отвлеклась, значит, нечего было слушать, а пустая болтовня не входит в разряд моего любимого времяпрепровождения.
— О, простите! — тем не менее сказала я и потянулась к полупрозрачной нефритовой чашечке.
Служанка, стоящая наготове, тут же склонилась и налила в неё чай из низенького пузатого чайника, расписанного пионами. Почти такой же был у меня дома. И тут меня впервые настигла ностальгия по Земле. Мне до смерти захотелось оказаться в своей небольшой уютной квартирке и позабыть о Фандоре, как о страшном сне.
Вот на кой чёрт мне сдалась такая родина? Одни только драки и переживания. Ладно, если бы мне было хоть какое-то дело до местных разборок, а то ведь чужой среди своих и свой среди чужих. Я усмехнулась. В конце концов, так оно и есть. Чужачка там, чужачка здесь. Мой дом, моя родина — это всего три человека. Они смысл моей никчемной жизни, а я держу их за порогом, будто сторожевых псов. К чёрту это ожидание неизвестно чего и кого!
От стука моей чашки князь Фонг вздрогнул и сфокусировал взгляд на моём лице.
— Простите, такота-дота, что манкирую своей обязанностью развлекать прекрасных дам, но я исправлюсь…
— Нет, это вы простите меня!
Я поднялась с твёрдым намерением уйти и тут появился тот, кого я уже не чаяла увидеть.
Мистер Вейс перешагнул порог и направился к нашему столику. Подойдя, он отвесил общий поклон и, встретившись взглядом со мной, чуть приметно улыбнулся.
— Ваша светлость, если не возражаете, то позвольте мне сопроводить такоту-доту к Золотому императору, — сказал он, обращаясь к фениксу, и протянул ему золотую табличку.
Кажется, это и есть так называемая пайцза.
Князь Фонг смерил моего фандорианского паладина внимательным взглядом, а затем столь же тщательно изучил табличку, испещрённую затейливыми иероглифами. Лишь после этого он согласно кивнул.
— Как будет угодно их императорскому величеству.
— Идёмте, такота-дота, — сказал мистер Вейс и, ещё раз поклонившись фениксам, направился к выходу.
На всякий случай, я обняла князя. Кто знает, чем закончится встреча с Золотым императором. Затем я попрощалась с девицами. Правда, к Ланьсу я подошла с некоторой опаской, но ничего, она стойко выдержала мои объятия. Лисода сама обняла меня и звонко чмокнула в щёку. Такое ощущение, что зелёный феникс ненамного старше Дашки, либо у детей богов сильно растянутое детство. Если судить по моей стервозной сестричке, то так оно и есть. Девке почти тридцатник, а она ведёт себя, как тинейджер. Всыпать бы этой великовозрастной дуре, да так, чтобы на задницу сесть не могла, глядишь, дури бы поубавилось. Но куда там! У нас же папочка император!.. Кстати, у меня тоже, чёрт бы его побрал!..
«Кхм!» — донеслось до меня многозначительное покашливание мистера Вейса, и я поспешила к нему. На пороге павильона я обернулась, но фениксы уже исчезли. Радужные всполохи, оставленные ими, погасли и мне показалось, что мир сразу же потемнел и будто выцвел.
— Чего такая кислая? — поинтересовался Алекс, пристроившись рядом со мной.
— Да вот, сказочные жар-птицы куда-то улетели и теперь без них как-то скучно и одиноко, — призналась я.
— Никак влюбилась в очередного божка? — съязвил Алекс.
— Твоё какое дело? — фыркнула я и он, обидевшись, сразу же отстал.
Чёрт знает что! У меня на физиономии что ли написано, что я думаю о другом? Иначе откуда Савенков сразу просекает это? Ну и ладно, пусть ревнует! Крепче будет любить.
Перед моим внутренним взором вновь возник коленопреклонённый Лотико. Как же мне узнать, в чём он провинился перед Золотым императором? Нужно будет расспросить мистера Вейса и желательно, когда Алекса не будет поблизости; не стоит слишком сильно злить дракона, а то как бы он не сорвался с поводка.
Размышляя об Антеросе, я с тревогой прислушивалась к себе, ожидая, когда настигнет прежнее безумие… но нет. Любовь не исчезла, но больше не причиняла той сумасшедшей боли, что была раньше. Ну и слава богу! Я облегчённо выдохнула. Сейчас мне как никогда нужна ясная голова.