Судя по виду, Люське вспомнился ее молодой человек. Она явно думала о том можно ли спасти заражённого. Не ко времени такие размышления, но, пожалуй, неплохо сменить тему.
— Насчет лекарства я не знаю. Я о таком ничего не слышал. Только что–то о белой жемчужине. Вроде если ее дать человеку до перерождения, то он не станет зараженным, если не был иммунным, — сказал я вроде бы не к месту, но девушка сразу же поняла что к чему.
— Белая жемчужина? — заинтересовалась она.
— Их добывают из каких–то ужасных монстров, рядом с которыми элита даже рядом не стоит.
— Ты о них не говорил.
— Я даже полностью не уверен, что они существуют. Это какие–то полумифические твари упоминания, которых для многих под запретом. Мне даже названия их не сказали. Я тоже воздержусь от разговора о них. Не особо суеверен, но поговорим на эту тему в безопасном стабе.
— Понятно. Я запомнила твои слова, — сказано было почти с угрозой.
Девушка становилась все сильнее заинтересованной во всем, что касается Улья и зараженных. На всяком привале мы разговаривали о них, но ее интерес к тварям отличался от моего. Если я хотел знать о тварях больше, что бы лучше знать, как избежать с ними встречи или как лучше убить их, то Люси двигал еще и научный интерес.
Девушка отмечала, что трансформация от пустыша в элиту конечно ужасна, но при этом одновременно и прекрасна. Паразит, которого она, как и многие другие, считала грибом, преобразовывал человека в идеальную живую машину смерти способную расправиться с большинством изобретений человечества. Паутину в споровых мешках она сравнила с грибницей и возможно была права. Я в этом ничего не понимал. Вдобавок девушка вспоминала паразита саккулину. Я про такого не слышал и даже не был уверен, существует ли он в моем мире. В ее мире такой паразит точно существовал и воздействовал на крабов. Он селился на них и рос, а когда переходил к размножению сильно менял поведение носителей. Вроде как краб перестает линять и размножаться сам, заботится о яйцах паразита как о своих собственных. При этом даже самцы крабов ведут себя как самки и изменяются, становясь на них похожими. Рассуждать о подобном и строить теории она могла много, и, признаться, не все и не всегда я понимал, хоть и поддакивал. Просто посчитал, что такой расклад гораздо лучше истерик с заламыванием рук и мольбами вернуть домой и радовался.
С Сережкой тоже откровенно повезло. Хлебнувший горя в своем мире мальчишка был на редкость сообразительным и спокойным. За все время он ни разу не плакал и не жаловался на что–то. Он видел такое, от чего у многих взрослых сердце могло остановиться от страха и ничего. Мальчишка обладал на редкость гибкой психикой, и это повышало наши общие шансы на выживание многократно. Очень уж не хотелось как умирать самому, так и терять тех за кого принял ответственность на себя.
Люси вроде уснула, когда я заметил движение за окном. По улице топал пустыш. Совсем новенький. Одежда не испачкана и не истрепана. Лицо чуть грязное, но крови нет. Он шел, шатаясь из стороны в сторону, точно пьяный и едва переставляя ноги. Совсем молодой пацан. На лицо подросток лет 14 – 15. Точно не старше.
И тут я сообразил, что это никакой не пустыш. Какой пустыш подойдёт так близко к элитнику пусть и мертвому? Мы же и выбрали этот дом за близость к трупу элиты и страх прочих зараженных перед живым ужасом Улья.
— Люси, — позвал я едва слышно и, поднявшись без резких движений, приблизился к окну.
— Что? — она тут же встрепенулась.
Видимо все же не спала.
— Сторожи у окна. Там пацан какой–то. Может иммунный. Пойду, заведу его сюда, а то погибнет, — распорядился я.
— Хорошо, — девушка поднялась и замерла у окна с АКСом в руках и арбалетом, правда не заряженным и прислоненным к подоконнику.
Я выскользнул на улицу прошел по засыпанной щебенкой дорожке и открыв калитку в заборе с железными пиками вышел на улицу. Парень совершенно не обратил на меня внимания. Сейчас он стоял возле сильно порванной туши мертвого элитника и смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Отпустив Машку висеть на ремне и сдвинув, что бы ни мешала, я взял в одну руку точно простой пистолет Кедр с навинченным глушителем. Осторожно подошел к парню сзади. Направил на него оружие с дистанции в несколько метров.
— Не двигайся, — приказал, так что бы он меня слышал.
— Еиииааааююю, — протянул парень, одновременно наклонив на искосок и повернув голову до предела человеческих возможностей.