— Присаживайтесь, — самый знаменитый грузин в истории Союза, будто прочтя мои мысли, указал ладонью на кресло.
— Спасибо, — сел на краешек точно гимназистка.
— Если ничего не путаю, вы Самурай, — говорил он без знаменитого на весь мир акцента.
То ли не было его никогда, то ли здесь за многие годы практики в русском, а может и не только русском, он пропал окончательно.
— Да Иосиф Виссарионович, я Самурай, — едва заставил себя усидеть и не вскочить при ответе.
— И откуда же такое прозвище? Владеете боевыми восточными единоборствами? Мечом?
— Что вы. Нет, конечно, — немного засмущался я. — Единоборствами, правда, владею, но не восточными, а нашим САМБО. Мечом же никогда до Улья не пользовался и можно сказать, в руках таковое оружие не держал. Получилось, что я, по началу, как попал сюда, с мечом японским ходил и сейчас с ним хожу, вот меня крестный и окрестил меня так.
— С этим разобрались, — Сталин покрутил знаменитый ус. — Слышал я, что вы потеряли товарища, что пришел с вами в новый мир и там состоял в партии. Точнее пришла и состояла, ведь товарищ была девушкой. Это так?
— Так, — виновато опустив глаза, без просьбы стал рассказывать. — Мы спешили скрыться из одного опасного места. Приехали к причалу в каком–то поселке и стали грузиться в лодку, а Блонда, так ее звали, осталась сторожить пленного и следить за округой. Уже погрузились, но она захотела снять с крыши пулемет и задержалась. Тут из укрытия выпрыгнул элитник и смял ее как тряпичную куклу. Она уже упала мертвой. Я даже не представлял до этого, что монстры могут прыгать на такое расстояние. Там было около 50 метров. Он пролетел эту дистанцию точно пуля. Блонда даже понять ничего толком не успела.
— Что элитник прямо так и сидел в засаде? Ждал, пока завершите погрузку?
— Скорее всего, именно сидел, — ответил стыдливо, не поднимая глаз. — Он был под управлением нашего пленного. Тому Улей подарил умение для этого. Пленный перехитрил нас и отправил элитника вперед или вел его следом за нами. После тот подкрался в самое удобное место и атаковал в самый подходящий момент.
— Как же вы уцелели?
— Этот элитник встал щитом между мной и пленным и не мог сойти. Иначе бы я обязательно пристрелил подонка. В тот момент я бы возможно не постеснялся даже присутствия элиты.
— Значит, тварь вас не атаковала? — Сталин поднялся из–за стола и стал его обходить.
— Нет, — я все же поднял на него глаза.
— Вы спокойно погрузились в лодку и уплыли? — он пошел вокруг стола, заложив руки за спину.
Я почувствовал что–то неладное. В сердце закралось беспокойство и стало стремительно разрастаться в страх. Я понимал, что, может, я ни в чем не виноват, но перед собой и этим откровенно допрашивающим меня легендарным человеком мне не оправдаться. Для нас двоих я виноват, что не спас Блонду и неважно, что я мог и чего не мог. Я должен был предвидеть такую ситуацию и быть готовым к любому повороту событий. Я подготовленный и имеющий боевой опыт солдат. Пусть и списанный.
— Да, — ответил далеко не сразу и сглотнув ком вставший в горле.
— И совесть вас после этого не мучает? — Иосиф Виссарионович успел обойти стол и нависнуть надо мной точно великан над лилипутом.
— Нет. А должна? — вжался в спинку кресла и захотел вместе с ним провалиться прямо сквозь землю.
— Должна и мучает. Я твоя совесть, — он схватил меня за плечо и стал отчаянно трясти.
Открыл глаза, сел и ошалело уставился на Занозу, держащую меня ровно в том месте, где схватил Джугашвили.
— Ты метался во сне, и вставать пора, вот я тебя и разбудила, — как–то виновато сказала она.
— Звиздец мне сны сняться. Не Африка так эта дребедень, — закрыл глаза и откинулся на постель.
— Что–то плохое? — поинтересовалась она.
— Хуже некуда. Зачем ты мне вчера, на ночь глядя, про Озерск и Сталина рассказала? — снова открыл глаза и повернулся на бок.
— Ну, ты же коммунист и я подумала, что тебе будет интересен один из старейших стабов, в котором еще с тех времен рулит такая личность.
— Он мне снился, — покачал я головой, недоумевая.
— И что? Такой страшный?
— Кому как, а я теперь сомневаюсь, что когда–нибудь отправлюсь в этот Озерск, как бы там хорошо ни было, — посчитал лишним объяснять ей, что этот Сталин из моего сна ничего общего с настоящим, скорее всего, не имеет и так проявляется мое самоедство.
— Прямо так?
— Прямо так. Подвинься, — подтолкнул ее с кровати. — Давай есть, собираться и выходить. Чего приготовила?
— Ничего, — невозмутимо покачала девушка головой.
— Консервами позавтракаем, — вздохнул, вставая с постели.