Он знал, что это ложь, но не мог сказать иначе. Всего за одну ночь набившее оскомину «всё будет хорошо» стало мантрой, на которой Себастьян планировал держаться ещё очень долго. У него элементарно не было права не негативные эмоции, злость или ярость, он не мог позволить себе чувствовать отголоски боли, ведь каким бы ужасным ни был Август, он всё ещё оставался его отцом. Он был отцом Алекса и Рокси, и он мог о них позаботиться, если бы только оправился от смерти Кристин.
Всё могло бы быть хорошо, но уже не будет.
И всё же Себастьян повторил, крепко обняв Рокси и впечатав поцелуй ей в лоб:
— Всё будет хорошо.
Рокси выдержала ещё ровно одну минуту, по истечение которой вывернулась, хмурая и будто бы недовольная тем, что Себастьян её обнял, быстро вытащила из кухонного шкафа пачку мармелада и умчалась наверх. Заурчав, Салем побежала за ней, перед этим потершись хвостами о ноги Себастьяна и Алекса.
— Иди в душ, — скомандовал Себастьян, — и ложись спать.
— Я могу помочь прибраться.
— Здесь один несчастный сгоревший блинчик, Алекс. Я скорее скормлю его тебе, чем позволю помочь в уборке. В душ.
— Но…
— Быстро.
Алекс раздражённо всплеснул руками, забрал из шкафа ещё одну пачку мармелада и ушёл, продолжая прожигать Себастьяна взглядом.
— И всё же… — начал было он прямо перед тем, как скрыться на лестнице.
— Вали отсюда!
Алекс исчез быстрее, чем Себастьян успел бы замахнуться на него полотенцем. На кухню вновь вбежала Салем: в зубах она тащила телефон Себастьяна, на котором ещё с прошлого раза остались следы от её клыков. Запрыгнув на столешницу и пройдясь прямо по плите, Салем выложила телефон перед Себастьяном и гордо выпятила грудь, распушившись, словно ждала, что её похвалят.
— Из-за тебя мне нужен новый телефон.
Салем как ни в чём не бывало подставила голову, и Себастьян, цокнув языком, почесал её за ухом, другой рукой быстро пролистывая новые сообщения. Несколько старших искателей, заказчиков, — сообщений было немного, с десяток, но из-за каждого Себастьяну хотелось окончательно разбить телефон.
Мир существовал дальше, и искатели были обязаны выполнять свои работу, но Себастьян не мог даже думать об этом. Только вчера он видел изрубленное на кусочки тело отца и не мог вернуться к делу, из-за которого погибли оба его родителя. Орден — это прекрасное общество, где каждому найдётся место и каждый будет делать то, на что способен, но сейчас Себастьян был лишь в состоянии ровно стоять на ногах и сдерживать слёзы. Если сломается, Алексу и Рокси станет хуже, а Себастьян ни за что на свете не позволил бы себе расклеиться у них на глазах и доставить проблемы.
Он проигнорировал все сообщения, смахивал их в сторону, открывая фото свалившейся с цветочной полки Салем, которую успела сделать Рокси и которую тайком поставила ему на заставку, когда пришло ещё одно сообщение. От Саула, простое и короткое: «Вы уже завтракали?». Себастьян собирался ответить, — Саул единственный, с кем он был в состоянии разговаривать, — как тот стал сыпать сообщениями: «У меня есть идейка, но тебе может не понравиться»; «Впрочем, я уже всё купил»; «Какого хрена я не могу пройти?»; «Себастьян Гидеон Гривелли, немедленно открой чёртовы ворота, пока я их не сломал».
Салем уже сидела возле входной двери и скребла её когтями. Себастьян исключительно из принципа подождал минуту, надеясь, что она сдастся и просто пройдёт сквозь дверь, но этого так и не произошло. Тогда Себастьян открыл ей дверь и, щурясь из-за яркого солнечного света, вышел во двор. За белыми воротами высотой в человеческий рост, — элементарная преграда и совсем лёгкая попытка оградить частную жизнь от любопытных глаз, — стоял Саул, мгновенно расплывшийся в улыбке, когда к нему подбежала Салем. Соня, нагруженная пакетами, как и искатель, нервно улыбнулась Себастьяну, когда он подошёл ближе, тогда как Зельда сразу же спросила:
— Твоё второе имя — Гидеон?
— Что вы тут делаете? — проигнорировав её, спросил Себастьян. Он чувствовал себя так, будто его трижды простирали в стиральной машине и вывернули наизнанку, а потом вывесили во внутренний двор, где с одной стороны палило солнце, а с другой жалили холодные ветра — в общем, отвратительно, и сильнее всего он хотел забраться обратно под одеяло. — Я, вообще-то, занят.