Это ведь она потащила Кита за собой, в Дикие Земли, а в Омаге, во время нападения демонов, решила, что должна быть у городских стен. Никто не говорил об этом вслух, Пайпер просто знала: ей следовало действовать иначе, и тогда, возможно, Кит не застрял бы между жизнью и смертью.
Пайпер думала об этом, смотря на Альтана и едва удерживая спину прямой. Хотелось просто развалиться в кресле, которое она притащила из другой комнаты: тело было таким слабым, и кости будто бы истёрлись в пыль. Пайпер чувствовала себя ужасно, словно её не меньше сотни раз протащили через карман между мирами и по пути забросили в Башню. Ночью ей совсем не спалось, тревожные мысли изъедали червями, а магия беспокойно шевелилась. Утром она не явилась на завтрак, проторчала у себя до тех пор, пока не приползла тень Эйкена и не привела её к Киту, где ждал Николас. Он был уверен, что у Альтана обязательно получится как-нибудь помочь искателю, но теперь, когда Альтан молча смотрел на Гилберта, выглядел крайне несчастным.
— Честно говоря, — наконец начал Альтан, из-за чего Гилберт нахмурился, — я не уверен, что смог бы сделать хоть что-нибудь.
— Но ты же… — начала было Твайла.
— Я примерно понимаю, что с ним произошло, — перебил её Альтан, — но только примерно. Кита коснулся мощный хаос, — возможно, даже сам хаос Хайбаруса, — однако если это так, он должен был умереть. Мгновенно. Без обид, моя милая mer daran, но твой искатель — простой смертный, он бы не выдержал хаоса короля демонов. Чудо, что Второй успел его спасти.
— Это не спасение! — возразил Николас.
— Это спасение, на которое способен тот, кто выше смертных, но ниже богов, — спокойно произнёс Альтан, обведя всех присутствующих задумчивым взглядом. — Как бы тяжело мне ни было это признавать, но я слабее Второго. Я не могу излечить Кита, максимум — поддерживать в нём жизнь, как это уже делает ваша целительница. Может, я даже смогу немного избавить его от хаоса, чтобы ускорить естественную регенерацию его тела, но я бы на это не сильно ставил. Иснан совершил невозможное, но даже это «невозможное» ограничено рамками смертных сущностей, коими мы все и являемся.
Гилберт хотел что-то сказать, но не успел — глаза Николаса вспыхнули фиолетовым, и он ошарашенно выпалил:
— Излечить Кита может только сам Гаап.
Пайпер подскочила на ноги, чувствуя, как её кости леденеют и крошатся.
— Гаап? Он же… в Лабиринте, в цепях. Почему вообще ты, его избранник, не можешь…
— Потому что я такое же дитя магии и хаоса, как и вы все, — раздражённо перебил Альтан, клацнув зубами, будто хотел отпугнуть Пайпер. — Есть вещи, которые мне недоступны. Неужели вы и правду думали, что я, демон, отмеченный Гаапом, смогу помочь искателю? Открой глаза, Первая: этого не смогли вы, сальваторы. Так с чего бы я смог?
Не то чтобы Пайпер не задумывалась об этом. Она, конечно, считала странным, что даже Иснану со Словом едва удалось сохранить Киту жизнь; что Сила и Время мало чем смогли помочь. Но ей казалось, что дело в прикладываемых усилиях и малом количестве времени. Стефана удалось разбудить только через пару месяцев, — и неважно, что это из-за того, что Фортинбрас был в другом мире, — может, и с Китом было бы так же. Пайпер бы мучилась каждый день, но, по крайней мере, знала, что они стараются. Думала, что вот-вот достигнут нужного результата. Но теперь…
«Альтан ведь прав, — подала голос Лерайе, зашевелившись внутри, будто Пайпер своими мыслями потревожила её сон. — Иснан совершил невозможное, но это всё, на что он способен. Как и вы. Люди — создания богов, и если один бог ломает, то починить может только другой. Это не сомнус и не обычное ранение, Пайпер. Это одна из тайн, которую когда-то познали уранионы и благодаря которой Гаап стал богом врачевания».
«Ты совсем не утешаешь», — мысленно ответила Пайпер.
«И не собиралась. Утри сопли и начинай думать, как освободить Гаапа. Если Хайбарус склонит его на свою сторону, наши шансы на победу резко упадут».
— Счастье-то какое, — проворчала Пайпер, и только по изумлённому взгляду Твайлы поняла, что сказала это вслух.
Она встала на ноги и, неопределённо махнув рукой всем одновременно, протиснулась мимо Гилберта, совсем тихо бросив напоследок: