Иснан не знал. Всё, что он пытался сделать, так это вытащить своё сознание из Лабиринта и запихнуть его обратно в своё тело.
«Вот об этом я и говорю, — неожиданно громко рассмеялся Ренольд, и от звука его смеха по телу Иснана разлилось тепло. — Ты хочешь жить, и это — естественное желание всех существ. Но разве жизнь на цепи — это жизнь? Ты принёс клятву так же, как другие сальваторы. Ты можешь ненавидеть саму мысль о том, чтобы сражаться с ними на одной стороне, но они, по крайней мере, готовы сражаться за свои жизни точно так же, как ты. Разве это не объединяет вас? И Первая обещала, что с тебя снимут цепи. Вы же сражаетесь на одной стороне, — требовательнее повторил Ренольд. — Вы должны оставаться вместе».
— Ты, кажется, пропустил все те моменты, когда они были готовы свернуть мне шею, — прорычал Иснан, в очередной раз отпихнув от себя перепуганного Эйкена.
«У них есть право злиться на тебя, и ты прекрасно об этом знаешь. Но что, если доказать им, что ты намного лучше? Согласно клятве, ты получишь пожизненную неприкосновенность, если будешь сражаться против Хайбаруса и узнаешь, каким человеком был до того, как тебя обратили в демона. Половину условий ты можешь выполнить прямо сейчас. Доказать, что ты — больше, чем просто демон. Забери то, что принадлежит тебе по праву. Забери свою свободу».
Иснан не удержался от презрительной усмешки: будто у него была свобода, о которой говорил Ренольд!
«Была, — упрямо возразил сакри. — Ты обещал мне, что заберёшь свою свободу и отомстишь за нас обоих».
Воспользовавшись его замешательством, Ренольд захватил контроль над телом. Руки Иснана, чертившие в воздухе сигилы, опустились. Погасла магия, изучавшая пространство на многие мили пустого пространства вокруг, которое так и трещало от тварей, прячущихся в тенях.
Они хлынули вперёд сразу же, как белоснежные стены рухнули, сдавшись под их напором. Иснан не сумел даже звука издать, в отличие от Эйкена: тот опять заверещал и, судя по движениям, попытался то ли подчинить напавших на них теней, то ли призвать своих.
Иснан так и не понял. Огромная волна теней, в которой сверкали зубы и когти, где звучал раскатистый смех Хайбаруса, накрыла его с головой.
«Забери собственные воспоминания, — повторил Ренольд. — Забери свою свободу».
Иснану казалось, будто невидимая сила тянет его на дно. Пропали и тени, и Эйкен, чьи крики оборвались, как если бы того резко оградили барьерами. Голос Ренольда звучал на задворках сознания, требуя, чтобы Иснан забрал то, что принадлежит ему по праву.
Но был ли в этом хоть какой-то смысл?
Неужели он пережил все ужасы Башни, которых даже не мог вспомнить, все унижения, которым его подвергали демоны, только для того, чтобы вновь стать человеком?
«Человеком тебе уже не стать, — возразил Ренольд тихо, с заботой, из-за которой всё существо Иснана будто встало на дыбы. — Ты переродился в демона, а для того, чтобы вновь стать человеком, придётся снова пережить подобный ритуал».
Даже если так, Иснану была противна сама мысль о том, чтобы признать, что когда-то он был человеком. Слабым, смертным человеком без капли магии в теле…
«Неправда, — вновь возразил Ренольд. — Тебя и Рафаэля забрали, потому что демоны искали частицу Силы, переданную Андеру от Йоннет. Ты же знаешь, что у одних землян в теле мало магии, а у других в разы больше. Вы относитесь ко вторым. В вас было достаточно магии, в которой, как думали демоны, Андер мог спрятать частицу Силы».
Даже если и это было правдой, Иснан отказывался её принимать. Всё, через что он прошёл, было не для того, чтобы в конце концов он вернулся к началу.
«Ты и не возвращаешься, — в третий раз возразил Ренольд. — Лишь вспоминаешь. Тебе не стать прежним, Карлос. Но тебе достаточно признать, что когда-то ты был другим. Вспомнить, с чего всё началось, чтобы понять, чем всё должно закончится. Ты обещал мне, что отомстишь за нас обоих. В тебе оказалось намного больше естественной магии, чем в Рафаэле, но я избрал тебя своим сальватором не из-за этого».
Иснану, погружённому во тьму и холод, показалось, будто совсем рядом вспыхнуло пламя, лизнувшее его ладони.
«Я избрал тебя, потому что ты не сдавался до последнего. Ты боролся с демонами, превосходившими тебя числом и силой, чтобы защитить Рафаэля. Ты привлёк моё внимание и добился моего доверия, потому что ты хотел жить. Сильнее, чем кто-либо другой. Тебя вырвали из привычной тебе жизни и засунули в самый хаос, забрав то, что принадлежит тебе по праву, и ты был готов бороться, чтобы вернуть это».