Иснан открыл глаза: вокруг всё было в оранжево-красных всполохах огня. Трещало пламя и дерево, пожираемое им, и в центре небольшого помещения, где Иснан стоял, на полу корчилась женщина. Вокруг неё было несколько демонов, среди которых он узнал только Ситри.
— Славная была охота, — промурлыкала она, присев перед женщиной на корточки. Железные зубы сверкнули во всполохах огня. — Даже жаль, что так быстро закончилась. Где девчонка?
— В них нет Силы, — хрипло выдавила женщина, лежавшая у её ног. Иснан видел многочисленные раны на её теле, обнажавшие мышцы и кости, и даже несколько клыков, застрявших в теле.
А ещё — магию, зеленью отразившуюся в глазах.
— Это уж я сама проверю, — всё тем же тоном продолжила Ситри. — И девчонку найду, ты не сомневайся.
— Умоляю, — едва слышно произнесла женщина, протянув к демонице руку. Иснан скривился от того, сколько отчаяния было в её голосе и взгляде, от того, как она тряслась всем телом, к которому уже подбирались языки пламени и на которое скалились низшие демоны, выскакивавшие то тут, то там. — В них нет Силы…
— Может, ты права, — с улыбкой ответила Ситри. — Но не будет Силы — значит, будет нечто другое. Приятно было пообщаться, Елена.
«Твоя мать», — проговорил Ренольд.
«Чушь собачья», — возразил Иснан, но на этот раз совершенно не был уверен в том, что ему стоит возражать.
На этот раз он не просто знал, что всё, увиденное им, правда. Он это помнил. Смутно, но помнил.
Он помнил дом, охваченный пламенем, и женский голос, без конца повторявший всего два имени. Помнил тени, собирающиеся в углах, и тварей, которые формировались из них. Помнил, как они шептали имя, принадлежащее ему.
Как месяцами невидимые голоса шептали его же, а Иснан никак не мог запомнить его.
Как Ренольд, сумев отвлечь его, захватил тело и открыл портал к Картахенскому кладбищу — в момент, когда взгляд Иснана зацепился за фамилию «Гарсиа», в его голове будто щёлкнуло.
Как нить крови Андера протянулась к Эйсу, затем — к Пайпер и Марселин, а после — к нему, Иснану.
И как ему показалось, будто эта связь естественна.
«Забери то, что принадлежит тебе по праву, — яростно прошептал Ренольд, усилием воли закрывая его глаза. — Исполни свою часть сделки и забери свою свободу».
Резкий толчок — и Иснан распахнул глаза.
Вокруг было слишком много людей. На его груди лежала ладонь Третьего, смотрящего на него, как на сумасшедшего. Рядом — ошалевший Эйкен, забившийся в руках Марселин, но, явно понявший, что ему ничего не угрожает, быстро успокоившийся. Вокруг толпились Первая, Четвёртый, великанский ублюдок и мелкий принц, брат Первой, долбанный рыцарь-пёс и волчица с ведьмой мёртвых.
Все смотрели на него.
— Соскучились, что ли? — прохрипел Иснан, скинув руку Третьего со своей груди, и сел.
Фортинбрас молча крутанул запястьем и протянул ему зеркало, выпавшее из воздуха. По телу Иснана будто пустили ток, волосы на затылке шевельнулись. Все остальные молча ждали, смотря на него, даже Марселин, гладившая Эйкена по голове и утиравшая его слёзы.
Иснан не мог понять, почему, но взял протянутое ему зеркало и успел заметить, как в его глазах погасли зелёные отсветы магии.
Склеры всё так же были чёрными, зато зрачки изменились: из ярко-красных, присущих всем демонам, стали тёмно-серыми. Такими же, как у Эйкена. Иснан выронил зеркало, которое Фортинбрас успел подхватить.
Голова раскалывалась от тысячи мыслей, проносившихся столь же быстро, как тени, через которые он совсем недавно прошёл, чтобы помочь Эйкену.
Теперь Иснан понимал: Ренольд был прав, сказав, что он пытался помочь Эйкену. То было сродни инстинкту, спящему глубоко внутри, но разбуженного чем-то знакомым.
«Я избрал тебя, потому что ты не сдавался до последнего. Ты боролся с демонами, превосходившими тебя числом и силой, чтобы защитить Рафаэля».