И оказалось, что даже это было фальшивкой.
— Почему вы мне ничего не сказали? — наконец повторил свой вопрос Эйкен. Одна из Кошек крутилась вокруг его ног, выпускала когти и явно просилась на руки, но Эйкен игнорировал её, смотрел на Марселин так, будто пытался взглядом пригвоздить к месту и содрать кожу одновременно. — Я не ребёнок и имею право знать такую информацию.
— Я хотела сказать, — обхватив себя за плечи, пробормотала Марселин в ответ, — просто не знала, как. Эйкен, всё так запутанно…
Он поморщился, — опять, что уже начинало казаться ей странным, — но твёрдо возразил:
— Нет тут ничего запутанного. Демоны выслеживали Силу Лерайе, которую наследовал Андер, и проверяли все зацепки, до которых смогли додуматься. Андер уже был у них в плену на тот момент, когда они начали копать под Гарсиа. Возможно, считали, что Елена могла каким-то образом передать частицу Силы, которой владела, своим детям…
— Откуда ты всё это знаешь?
— Сказал же, мои тени многое слышат. — Эйкен протянул руку в сторону, и несколько теней, будто по команде, подбежали к нему, полезли под ладонь, желая получить ласку. — Видят ещё больше. Например, как ты загоняешь Стефана в угол, думая, что никого рядом нет.
— А вот это уже моё личное дело, — вспыхнув, возразила Марселин.
— Просто считаю важным знать, что ни один мужчина, пусть даже такой сильный и вызывающий доверия, не навредит одной из моих сестёр.
Все возражения, готовые сорваться с языка, Марселин проглотила. Даже быстро утёрла слёзы и попыталась придать себе более собранный вид, но с треском провалилась. Облегчение и радость хлынули, как лавина, и Марселин пришлось привалиться к краю стола бедром, чтобы не упасть, погребённой под пластом собственных чувств, будто бы усиленных в сто крат.
— Ответа от Елены демоны так и не добились, — словно не замечая её состояния и дрожащей улыбки, продолжил Эйкен, глядя себе под ноги и гладя тень Льва за ухом, — поэтому убили, считая, что это проще. Зато забрали её сыновей, которые могли быть потенциальными носителями частицы Силы. Не знаю даже, чем они думали — магия сакри не передаётся по наследству, верно? В любом случае, они быстро поняли, что Рафаэль и Карлос не хранили в себе частицу Силы, даже ничего не знали о ней, и решили пристроить их для другого дела. Поначалу экспериментировали с хаосом, но потом… Потом, когда случилось Вторжение и демоны сумели пленить Ренольда, они искали того, кто сможет стать его сальватором. Сакри нельзя насильно связать с кем-то, сальватор обязательно должен быть выбран — уж не знаю, как, но Карлосу удалось убедить Ренольда, что вместе им будет лучше. Ренольд его выбрал, но потом… Демоны забрали Карлоса. Превратили в Иснана и стёрли его память, а Ренольд, как и говорил, делал всё, чтобы пробудить её. Николас как-то говорил, что Ренольд мог намеренно подавлять связь сальваторов, чтобы защитить избранников Лерайе, Арне и Рейны. Может, он понял, что недостаточно силён, чтобы разорвать связь с хаосом, который удерживал его у демонов, и решил, что спрячет Иснана от остальных, попутно пытаясь пробудить его воспоминания.
Лишь по тому, что Эйкен наконец поднял на неё взгляд, Марселин поняла, что его объяснения окончены.
— Ты сам до всего этого додумался?
— Собрал информацию, — исправил её Эйкен, нахмурившись. — У меня было достаточно времени.
— И ты…
— Что?
Марселин поджала губы, не зная, как ей напомнить, что Эйкен сказал «одной из моих сестёр». Сандерсоны были потомками Матео, сына Андера и Каталины, и оказались связаны кровью с Гарсиа. Марселин довольно быстро уложила в голове эту мысль, хотя воспринимать Пайпер и Эйса как родственников было довольно странно.
Эйкен и вовсе рьяно отрицал саму возможность того, что он был Рафаэлем, из-за чего будто бы случайно брошенные беспечным тоном слова казались подозрительными. Вряд ли Эйкен решил бы поиздеваться над ней — он не был настолько жесток и, несмотря на перепады настроения и частые обиды из-за того, что его все пытались защитить, никогда никому не желал зла. И он всегда говорил правду.