— В Башне я кое-что видел, — кашлянув, продолжил Эйкен, — что в первой, что во второй. Всё ещё плохо понимаю, что это значит, но… Вчера, когда мы с Иснаном оказались в Лабиринте, я почувствовал, как Хайбарус начал пробуждаться. Хаоса было так много, что я… кажется, я кое-что вспомнил.
Марселин затаила дыхание и крепче стиснула свои плечи, боясь, как бы дрожь, охватившая тело, не стала слишком заметной.
— Я знаю, что вы с Пайпер и Иснаном обсуждали то, что случилось с ним. Знаю, что он вспомнил, что был Карлосом…
— Он и есть Карлос, — рефлекторно возразила Марселин.
— Он был Карлосом, — жёстко повторил Эйкен, сделав шаг к ней. — Был, понимаешь? Остался только Иснан. Настоящий Карлос давно мёртв. Зато я жив.
Марселин тихо всхлипнула, когда Эйкен остановился на расстоянии вытянутой руки от неё. Тени плавно ползали по полу, точно туман, и ласково тёрлись об его ноги. Марселин впервые за многие недели показалось, будто Эйкен стал старше: не только внешне, но и внутренне. Словно он собрал всю свою серьёзность, разложил её по полочкам и решил периодически чередовать с лёгкой беспечностью и совсем редко — со смехом, который то и дело застревал в горле из-за туч, нависших над ними всеми.
Он совсем не был похож на того Рафаэля, которого Марселин помнила.
— Я тут подумал над тем, что ты мне обещала.
Марселин моргнула, потянулась к лицу, надеясь стереть слёзы, но Эйкен перехватил её руку.
— Можно я попробую тот пудинг, который ты обещала приготовить, когда вы вернётесь из Диких Земель? Калатравский хлеб. Я же его люблю, да?
Марселин будто в замедленной съёмке наблюдала, как Эйкен протянул к ней руки и крепко обнял, как если бы боялся навсегда потерять.
— Эйкен, что ты…
— Я Рафаэль, — перебил он, — и я просто обнимаю одну из своих сестёр. Что в этом такого?
Марселин всхлипнула, не в силах сдержать эмоции, и осторожно обняла его в ответ. Тени беззвучно проползали рядом, несколько бесформенно парили под потолком, другие рыскали по полкам шкафов и столам, где Марселин хранила книги, отвары и коллекцию кусочков тел демонов, из которых с разной периодичностью создавала многочисленные противоядия. Тени не трогали её, как вчера, лишь мягко касались кончиками крыльев или лап, будто успокаивая, пока она прижимала к себе брата и то и дело всхлипывала.
Она не могла поверить в то, что услышала, и в то, что двести лет кошмара и мысленных истязаний самой себя могли закончится чем-то хорошим. У них был шанс всё исправить, вот только…
— Карлос, — начала было Марселин, прижимаясь щекой к макушке брата и всё пытаясь остановить подступающие рыдания.
— Карлос мёртв, Марселин, — глухо возразил он. — Я уже потерял одного брата и знаю, как это больно, но тебе нужно отпустить его. Пожалуйста.
Марселин пыталась, — видят боги и элементали, она пыталась сделать это тысячи раз, — и каждый раз всё заканчивалось одинаково. Если Рафаэль чудом спасся и даже нашёл её, сам того не зная, то почему Карлос не мог? Неужели Фасанвест настолько жестока, раз вновь свела их и даже позволила узнать правду с помощью магии, связывающей кровь?
Почему она должна была вновь встретиться с одним братом, но потерять другого?
В конце концов Марселин зарыдала, крепко прижавшись к брату, а Рафаэль не проронил ни слезинки.
***
Со стороны могло показаться, что Эйс бездумно пялится в воду или следит за мелкими драу, плавающими на поверхности и подсвечивающими её всеми цветами радуги. На деле же он прислушивался к своей магии, которая в последние дни тревожно шевелилась внутри, будто зверь, просыпавшийся после многолетней спячки.
Эйкен ушёл, сказав, что у него есть дело, но перед этим Эйс спросил его:
— Чувствуешь… что-нибудь?
— Что? — уточнил Эйкен, нахмурившись. Ветер трепал его короткие чёрные волосы, а тёмно-серые глаза и вовсе стали практически чёрными — Эйсу в тот момент показалось, будто Эйкена накрыла огромная тень, которую он не мог увидеть.
— Колебания в воздухе, — ответил ему Эйс, немного подумав. — Будто… Пространство искажается.
Эйкен кивнул и ушёл, оставив Эйса и дальше в задумчивости наблюдать не столько за набегающими на пляж волнами, сколько за самим миром.