С каждым днём Эйс всё лучше чувствовал свою магию, — овладевал ей, не пренебрегая уроками, и старался прислушиваться к каждому совету, пусть даже непрошенному, — и в то же время понимал, что на его обострившиеся чувства влияли. Не сальваторы, хотя Время и Сила могли многократно увеличить его магию. И не демоны, ведь на территорию особняка они бы не смогли проникнуть.
Эйс точно знал, что это Геирисандра. Она частенько навещала сигридцев, и порой ему казалось, что она незримой тенью крутилась рядом, будто проверяя его. Она и сегодня появилась: была той тенью, окружившей Эйкена, словно пыталась подтолкнуть его и прогнать с пляжа. Когда же это всё же случилось, чувства Эйса вновь обострились, как если бы Геирисандра коснулась его рук, вливая в них свою магию.
Он видел блеклые силуэты, стремительно скрывавшиеся в облаках, и всполохи тьмы на горизонте, где ровная океанская гладь сливалась с голубым небом. Казалось, он даже видел, как некоторые тени падали с неба прямо на пляжи, которые Эйс мог рассмотреть по обе стороны, на пристани и здания вдалеке. Воздух колебался, как и пространство, разрываемое когтями демонов, но не здесь, а далеко-далеко, из-за чего магией можно было ощутить лишь отголоски.
— Все это чувствуют, верно? — наконец спросил Эйкен, выпрямляясь. Несколько драу, напоминавших лягушек, которых он рассматривал, сидя на корточках у воды, выползли на песок, поближе к нему. — Все маги.
— Кто-то сильнее, кто-то слабее, — раздался голос Геирисандры в шелесте ветра, налетевшего с воды. — Сальваторы точно чувствуют.
— А я?
— А ты мне приглянулся, Эйс из семьи Сандерсон. Не каждый смертный может привлечь внимание ураниона.
— Я не сделал ничего особенного.
— Пока что.
Эйс развернулся, надеясь, что увидит Геирисандру, но она до сих пор не показывалась. То ли рядом с ним находилась небольшая частичка её сущности, то ли она просто не желала являться во плоти. Эйс плохо понимал Геирисандру: она была куда более приземлённой, чем остальные уранионы (если верить Николасу), не оскорблялась, если к ней обращались на «ты», и никогда не смеялась над слабыми, но было в ней нечто, что невозможно понять смертным умом. Возвышенность, сила, знания, стремления — и методы, конечно. Эйс совершенно не понимал методов Геирисандры и не мог даже представить, каким будет её следующий шаг.
— Могу я задать вопрос?
— Можешь.
— Вы нашли вход в Лабиринт?
Ветер немного утих. Один из драу, напоминавших карпа, выпрыгнул из воды и уткнулась Эйсу в голень. Он торопливо подхватил духа на руки и вернул в воду, даже не задумавшись, стоит ли это делать.
— Нашли, — наконец ответила Геирисандра.
— Тогда почему сальваторы об этом ещё не знают?
— Думаешь, не знают? Ты не единственный, кому я говорю это, Эйс. Я везде, как и магия.
— Да, супер, — проворчал Эйс, нахмурившись. — Выходит, они вернутся в Лабиринт?
— Нельзя оставлять Гаапа в плену. Ты ведь уже догадываешься, почему Хайбарус до сих пор не пробудился?
«Хотя ритуал уже начался», — мысленно закончил за неё Эйс. Если верить Эйкену, Ситри начала ритуал призыва Хайбаруса, но на Втором мире это практически не отразилось. То ли сейчас протекали первые стадии, самое начало, которого и вовсе будто бы не было, то ли часть накопленной магии Ситри потратила на то, чтобы скрыться от сигридцев. Даже если дело было в чём-то другом, одно уранионы объяснили сальваторам, а те — остальным.
Гаап, обратив взор на демона Альтана, доказал, что в состоянии управиться как с магией, так и с хаосом. Хайбарус, должно быть, потому и держал его в плену и пытался склонить к сотрудничеству — чтобы быстрее пробудиться. Истинные возможности Гаапа Эйс не мог даже представить, а в глазах уранионов, даже Геирисандры, он был слишком мал, чтобы с ним делились подобными знаниями.
— Так когда отправляетесь? — спросил он, собрав руки на груди и понадеявшись, что Геирисандра не проткнёт его копьём за отсутствие ответа на вопрос. — В смысле, в Лабиринт. Спасать Гаапа, останавливать Хайбаруса и всё такое.
Вновь поднялся ветер, на этот раз более холодный, принёсший запах крови и стали.
— Прямо сейчас.
Глава 14. Здесь погибло дум — не счесть
От Перехода ломило всё тело, но Пайпер старалась держаться и не показывать боли. Впрочем, даже если бы кто-то заметил, как её лицо исказилось, на этом вряд ли заострили бы внимание.