Геирисандра, обогнав сальваторов, стала идти рядом с Кродоу, подняв своё копьё. Она молчала, не раздавала указаний, как во Втором мире, и не предостерегала их. Онорина тоже затихла и плелась позади. Раз в пару секунд Пайпер казалось, что она слышала какой-то металлический скрежет, раздававшийся со стороны уранионши, но убедиться в этом не могла.
Уверенность быстро покидала её тело. Было странно оказаться в Лабиринте без ракатанов, ведь сейчас с ними были трое уранионов; и без какой-либо мало-мальской подготовки. Пайпер успела только надеть всунутую Эйсом кожаную куртку, как Геирисандра открыла Переход прямо в холле особняка Гилберта. Будто они собрались на прогулку в парке, а не в опасное место, из которого пару недель назад едва выбрались.
Пайпер старалась не думать об этом. Главное — найти и освободить Гаапа и в процессе не умереть от рук Хайбаруса. Проще не бывает.
Геирисандра говорила, что подобраться к Хайбарусу будет непросто. Он засел в Цитадели, обители богов, где томился закованный в цепи Гаап. Цитадель — место столь же таинственное, как и Лабиринт, способное меняться по воле своих создателей и прокладывать пути туда, куда они хотят. Теперь Цитадель, захваченная Хайбарусом и осквернённая хаосом, подчинялась королю демонов, но Геирисандра была уверена, что сумеет провести четверых сальваторов, чтобы те освободили Гаапа.
В управлении хаосом не было никого лучше Гаапа и Нактарас, но первый томился в цепях, а вторая всегда держалась обособлено и даже после обращения к ней Геирисандры не показалась сальваторам. Пайпер даже не была уверена, что Нактарас поможет им сейчас. Может, её вовсе нет в Лабиринте, хотя Онорина говорила, что Ночь любит места побоищ и давненько не видела чего-то воистину прекрасного, что могло бы удовлетворить её любопытство и извращённую жажду крови.
Стоило Пайпер подумать об этом и слегка сжать ладонь Николаса в ответ, — пару секунд назад он переплёл с ней пальцы, будто хотел поддержать, хотя сам практически трясся от страха, — как Геирисандра остановилась и повернулась к ним.
— Я нашла путь для проникновения в Цитадель.
— Отлично, а то я уже думал, что мы будем всё время топать пешком, — проворчал Иснана, яростно уставившись на Геирисандру. — Можем ли мы уже закончить весь этот фарс? Если Хайбарус накопит достаточно хаоса, он может попытаться взять меня под контроль.
— Подави его первым.
Пайпер вздрогнула от шёпота, напоминавшего свист ветра и гул из глубин бездны одновременно. Даже Иснан едва не подскочил на месте. Фортинбрас напрягся и положил ладонь на рукоятку Нотунга, висевшего за спиной, Николас крепче сжал ладонь Пайпер, но никто не успел ничего сделать.
Она ощутила это слишком чётко: переплетение миров, когда-то пройденных уранионами, оставленных позади процветающими или мёртвыми, где не осталось даже пепелищ. Тьма поглотила небольшой клочок Лабиринта, который Хайбарус бросил им, как косточку — своре щенят, и Пайпер поняла, что на самом деле чувствовал Стефан, когда Лабиринт разделил их. Он не мог объяснить словами, постоянно путался и сбивался, но только из-за того, что подобное нельзя было перевести в речь.
Только ощутить всем своим существом, кажущимся столь малым на фоне огромной мощи, хранящейся в сердцах и умах уранионов.
Тьма, накрывшая Лабиринт, вырвала руку Николаса из руки Пайпер и погасила их крики, раздавшиеся одновременно. Сердце испуганно забилось, из глаз полились слёзы. Пол ушёл из-под ног, и Пайпер провалилась в бездну, откуда со всех сторон зазвучал женский смех.
Падая вниз, Пайпер видела, как вдалеке гасли незнакомые звёзды. Как чернота раскалывалась подобно зеркалу, по которому ударили, осыпалась, а за ней открывались кусочки иных миров, погибающих в огне беспощадной войны. Она выжигала всё, до чего добиралась, и сковывала ещё живых существ цепями, протягивающихся за пределы одного мира и оплетающих следующий.