— Силён, — наконец произнесла Нактарас глубоким, чарующим голосом, в котором слышался скрежет костей и рёв беспощадных северных ветров. — Геирисандра не ошиблась. Справишься.
— Сделаю всё, что в моих силах, — смиренно ответил Фортинбрас, не прерывая зрительного контакта.
— И даже больше, — промурлыкала Нактарас, отпустив его лицо.
Челюсть ныла от того, сколь сильно уранионша сдавливала её, но Фортинбрас не посмел возмутиться. Это было всего лишь незначительным неудобством, которое он легко мог пережить.
— Не вздумай отступать, — сказала Нактарас и плавно проплыла в сторону, освободив ему путь к вратам. — Я помогу, но я — Ночь, а не Время.
Фортинбрас искоса посмотрел на Арне, медленно кивнувшего в ответ на молчаливый вопрос.
Пройдя по пути, открытому им Геирисандрой, они оба вновь оказались в тронном зале ребнезарского дворца, среди трупов и демонов, а после — в первой Башне, где Фортинбрас впервые столкнулся с Карстарсом. Но страха или вины, изъедающего душу, было гораздо меньше. То, что уже случилось, нельзя было изменить, только принять. Фортинбрас знал это, и потому в момент, когда демоны Карстарса напали на него из прошлого и заковали в цепи, он не сказал ни слова. Молча смотрел, как в Башне проносятся дни и месяцы, чувствуя на себе сосредоточенный взгляд Арне, и даже после, когда Башня обрушилась и вместо неё выстроилась новая, не шелохнулся.
Железные ворота, ведущие в Цитадель, появились, когда вторая Башня начала рушиться. Камни падали сверху, поднимая пыль, кровь Магнуса капала на пол, силы покидали его, тогда как улыбка на лице только становилась шире и увереннее. Фортинбрас молча смотрел на самого себя из прошлого, пытавшегося вырваться из-под контроля Арне, после чего закрыл глаза и заставил себя сосредоточиться на звуке своего сердцебиения.
«Магнуса больше нет, — сказал тогда Арне, — как нет и Розалии. Их не вернуть и случившегося не исправить. Зато можно спасти других».
Магнус был бы крайне разочарован, если бы узнал, что Фортинбрас провалил свою часть плана только из-за того, что сдался перед чувством вины в очередном приступе самобичевания. И Розалия бы ни за что не простила его, ведь она просила позаботиться о Гилберте. Как минимум ради того, чтобы не разочаровать их, Фортинбрас был обязан добраться до Цитадели.
Как максимум — ради самого себя и тех, кто был ему дорог и кто ждал, что он поможет остановить Хайбаруса.
Башня ещё рушилась, когда Фортинбрас направился к железным воротам. С каждым его шагом стены Башни исчезали, стирались, точно рисунок, и в конце концов вокруг остались только тысячи дорог, ведущие к Цитадели, и врата, на которых были начерчены древние символы. Дороги были узкими, для трёх-четырёх человек, идущих плечом к плечу, а между ними простиралось пустое пространство, окрашенное в белый цвет, на котором вспыхивали чёрные точки-звёзды.
Ночь отступила, вышла из битвы с Хайбарусом не проигравшей, но и не победительницей — всего лишь скрылась, оставив заместо себя другого соперника. Ночь явилась к Фортинбрасу, чтобы помочь ему направить хаос и облегчить задачу Иснану, который прямо сейчас должен был брать под контроль демонов Хайбаруса, притаившихся в Цитадели, чтобы те обратились против своего короля.
Николас, услышав эту часть плана, забеспокоился, что Иснан просто натравит демонов на остальных сальваторов. Но Пайпер сказала, что Второй не упустит своего шанса и поможет. Иснан тогда посмотрел на неё, как на пустое место, однако молча кивнул. От Фортинбраса не укрылось, что после этого на губах Пайпер появилась слабая улыбка.
Понять, что она означала, он не успел. Геирисандра открыла Переход, затолкнула их в Лабиринт и провела по особому пути, и теперь Фортинбрас стоял перед одними из ворот в Цитадель и готовился совершить невозможное.
— Всё получится, — произнёс Арне, отчего-то ударив его кулаком в плечо, совсем как Пайпер. — Покажи, что я не зря тебя выбрал.
— Мне следует вернуть Цитадель назад во времени или доказать, что у тебя есть вкус?
— Элементали великие, — поражённо выдохнул Арне и прикрыл рот ладонью. — Ты выучил, что значит слово «вкус»?