Пусть он родился человеком, Карлосом из семьи Гарсиа, и пусть Лабиринт показывал ему сцены из прошлой жизни, по кусочкам вновь склеивая его душу и скрепляя её хаосом и магией, точно разорванное полотно — крепкими нитями, Иснан всё же был кем-то другим. Вторым сальватором, демоном-перевёртышем, который ещё будучи человеком склонил на свою сторону сальватора Слова и связал свою жизнь с ним. Он — нечто большее, чем эксперимент демонов по созданию ручного сальватора или неудачник из человеческой семьи.
Он — Слово, и он — хаос, который медленно стекался в одну точку, поглощаемый Третьим. Иснану доставались крупицы, которых, однако, хватило, чтобы подчинить себе теней и тварей, засевших в Цитадели вместе с Хайбарусом.
Демоны окружали Иснана, пока он пробирался к сердцу Цитадели. И каждый раз, когда Хайбарус, будучи ещё далеко, пытался напасть на него и подчинить себе, твари отражали нападение. Иснан не только перехватил контроль над хаосом тёмных созданий, как сделал это с тварями Карстарса, но и выпил их крови, а после дал им своей. Связал так, что даже Нактарас не сумела бы разорвать эти путы. Демоны для Иснана были не более чем пушечным мясом и щитами, которые должны были помешать Хайбарусу завладеть его сознанием.
Даже если тот был порядком измотан и взбешён, из-за чего стал чаще совершать ошибки, Иснан бы не позволил себе оплошности. Его подстёгивал страх, невидимой хваткой сдавивший горло и сердце, железными когтями вцепившийся в душу и перепончатыми крыльями приносивший ветер с запахом человеческой крови, по которому Иснан и ориентировался в путанных коридорах. Те словно жили своей жизнью и постоянно менялись. Ренольд сказал, что так на Цитадель действует Время, и подчинённые ими твари подтвердили эти слова.
Впервые увидев, на что по-настоящему способно Время, Иснан даже ощутил себя мельче и слабее, чем был на самом деле. Слово — сильная магия, но она ограничена кровью, тогда для Времени границами и цепями была стальная воля. Тот, кто слаб душой, телом и волей не смог бы управиться с подобной магией, вобравшей в себя всё прошлое, настоящее и будущее.
Иснан даже спросил, какого чёрта столь мощная магия досталась выскочке Третьему, но Ренольд ему не ответил. То ли обиделся, что любимчика Арне назвали выскочкой, то ли ощутил, как Хайбарус начал поглощать магию, освобождённую от тисков хаоса.
Просто великолепно. Значит, Третий всё же не загнулся, пытаясь освободить Цитадель от хаоса. Это в свою очередь означало, что Третий был в состоянии контролировать себя и вполне может убить Иснана, не моргнув и глазом, если тот решит предать сальваторов. Не то чтобы он собирался, — всё-таки, в его же интересах было помочь с истреблением демонов и тем самым отвоевать свою свободу, — и всё же от мысли, что Третий сделает с ним, позволь себе Иснан отступить от плана…
Впервые он чрезвычайно ясно осознал, что Третий всё-таки был сильнее. Как бы сакрификиумы ни убеждали, что их магия равна друг другу, Время всё же было мощнее.
Теперь Иснана подгонял не только страх перед Хайбарусом, но и выскочкой Третьим. Жалкое зрелище.
Но Иснан не отступил, не идиот ведь. С каждым преодолённым коридором, которые всё менялись и менялись, ужас в его крови только нарастал, точно гигантская волна, готовившаяся обрушиться на берег. Эта волна, созданная из животного ужаса, запаха человеческой крови в воздухе — в том числе знакомой, практически родной, — и звенящей пустоты в голове утягивала его вперёд, торопила, подталкивала в спину и ноги тенями, что обретали плоть. На потолках и стенах перемигивались и гасли звёзды, проползали и исчезали трещины, из пустых коридоров и с лестниц выползали твари столь древние, что Иснан даже не был уверен, что сумеет подчинить их. Хаос проплывал мимо него подобно речным потокам, касался кожи и обжигал льдом и пламенем одновременно. В ноздри забился запах снега и хвойных лесов. Запах, принадлежащий Третьему, который направлял к Иснану больше тварей.
Они скалились на него, рычали и пытались отодрать кусок от плоти, но Иснан рычал в ответ, натравливал уже подчинённых демонов и, получая возможность, пил свежую кровь. Тварей становилось всё больше, с каждым преодолённым им метром те растворялись в тенях, тянущихся за Иснаном подобно длинному плащу, и их тихое рычание гулким эхом прокатывалось по коридорам и уже должно было достигнуть Хайбаруса.