Никаких воспоминаний не останется. Совсем.
Поэтому Пайпер говорила от всего сердца.
— Я редко вспоминала про тебя, маму и папу, но не потому что я вас не люблю. Я была в ужасе, Лео, и дядя Джон сказал, что лучшее, что мы можем сделать, так это не приближаться к вам. Мир нас отверг, но вы-то ещё были его частью. Было бы несправедливо забирать у вас шанс на нормальную жизнь. И ради того, чтобы сохранить её, я сделаю всё возможное. Мы с Эйсом сделаем всё возможное. — В горле встал ком, и Пайпер пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы продолжить: — Дядя Джон тоже старался, но его больше нет. Я не смогла защитить его, хотя знала, как это опасно, быть ракатаном, и в Лабиринте… Карстарс убил его. Я не смогла ему помешать. Прости, Лео, — срывающимся шёпотом произнесла Пайпер, заглядывая ему в глаза. Всё ещё подёрнутые лёгкой дымкой, но обращённые на неё, будто Лео пытался сбросить с себя магию и чары и услышать её. — Я бы хотела похоронить его рядом с бабушкой и дедушкой, они ведь, оказывается, тоже были искателями… Но нам пришлось сжечь его там, в Диких Землях. Это было необходимо, чтобы твари не осквернили его тело, использовав хаос. Ты не поймёшь, — со смешком добавила она, тыльной стороной ладони утирая слёзы со своей щеки. Из-за этого на коже отпечатались грязь и кровь, и Пайпер не решилась вновь коснуться лица Лео, боясь испачкать его. — Но я что-нибудь придумаю тут, в этом мире. Поставим ещё одну плиту рядом или что-то такое. Мы придумаем, — исправилась она, заставляя себя улыбаться, — Эйс и Кит обязательно помогут.
На имени Кита её голос дрогнул, как и колени. Пайпер бы точно рухнула, обессиленная, если бы не держалась исключительно за счёт упрямства Лерайе. Ей нельзя было сдаваться и показывать слабость, только не здесь, когда Энцелад всё ещё пытался вбить ей в голову, что они должны убедиться в закрытии бреши. Не перед Лео, которого Пайпер была обязана защитить. Один раз она ради него влезла в драку, в результате чего её отстранили от занятий. Несложно было влезть в ещё одну драку — всего-то с тёмными созданиями, способными обратить в хаос все миры.
— Мы что-нибудь придумаем, — повторила Пайпер, дрожавшая всем телом, но упорно храбрившаяся ради Лео, который даже не осознавал этого. — Всё будет хорошо, обещаю. Я сделаю всё, чтобы защитить Эйса, тебя и маму с папой. Я защищу коалицию и этот мир. Верь мне, Лео.
Пайпер наконец убрала вторую ладонь, которой всё это время касалась его лица, и отошла на шаг. Он моргнул, будто очнувшись ото сна, смущённо улыбнулся и повторил:
— Мы знакомы?
— О… Нет, нет, прости, — затараторила Пайпер, смаргивая слёзы и душа в себе горечь. — Я обозналась. Ты похож на моего брата, а я… давно его не видела, да. Соскучилась. Знаешь, думаю, ты мог бы помочь мне его найти, согласен?
Чары, которыми Лео был облеплен со всех сторон, слегка надавили на него, и он послушно кивнул. Пайпер повернулась к Энцеладу.
— Иснан взял под контроль всех тварей, какие ещё были живы, и закрыл брешь, но я не могу уйти, не проверив своих родителей.
— Быстрее, — только и бросил Энцелад, закатив глаза.
Пайпер шмыгнула носом, молчаливо соглашаясь с ним, и щёлкнула пальцами. Барьеры, ограждавшие перепуганных людей, разбились на крохотные сигилы. Те мерцали в воздухе подобно светлячкам, рассыпались и осели на землянах, впитавшись в их кожу. На большее Пайпер не была способна: с каждым сигилом, который наделял людей крохотной частицей Силы, она ощущала, как становится труднее дышать. Магии хватит ещё на два портала и парочку барьеров, не больше, а дальше был риск просто потерять сознание от усталости и боли.
— Идём? — спросила Пайпер у Лео, надеясь, что протянет ещё хотя бы пару минут. Брат кивнул и лишь удивлённо поднял брови, когда рядом с ним появился портал, за границей которого показался их дом. — Так, небольшие чудеса, — пробормотала Пайпер.
Лео снова покорно кивнул и позволил провести себя через портал. Она держала его за руку, тихо извиняясь за то, что вновь использует магию на нём, и вела за собой вплоть до входной двери, мерцавшей янтарными сигилами, поверх которых плыли чёрно-изумрудные — искажённый цвет магии Иснана, начавший меняться после того, как он вместе с Эйкеном побывал в Лабиринте не телом, а сознанием.