Рокси о ней слышала разное. Большинство искателей шептались, что она не одарена в плане магии или физической силы, но имеет огромное влияние на Третьего. Говорили, что ей достаточно просто посмотреть на него, чтобы заставить замолчать или изменить решение, и что она неведомым образом узнаёт чужие секреты быстрее и лучше самых способных шпионов. Говорили и об её грубости, и об умении несколькими словами наслать проклятие на всю семью и целый род, и всё из-за того, что кто-то позволил себе бросить в её сторону настороженный взгляд. Рокси же, обычно умело собиравшая всевозможные слухи, ничего о ведьме мёртвых, кроме её имени и того факта, что Энцелад Эрнандес, кажется, запал на неё, не узнала.
Разве что теперь понимала, почему некоторые её не то что сторонились, по-настоящему боялись. Обычно равнодушная, сейчас она едва не билась в истерике, царапала себе лицо и голову и вопила то на сигридском, то на кэргорском — последний язык Рокси худо-бедно могла различить.
Выругавшись, Энцелад бросился к ведьме мёртвых.
— Безумие какое-то, — растерянно выдохнула Рокси, с силой вцепившись в свитер Себастьяна.
— Идём отсюда.
— Но…
— Не спорь. Идём.
Рокси и не собиралась спорить. Она пообещала, что будет слушаться старших братьев и не лезть на рожон. Но то было в ещё относительно безопасном зале Истины, где сохранялось ощущение правильности и понимание того, что происходит. Теперь же Рокси совсем ничего не понимала, а зал Истины, наконец, перестал казаться неприступным и безопасным.
Как хаос, — а это точно был хаос, только идиот бы не понял, — сумел взять под контроль стольких раненых? Что это за проклятие такое? Кто из демонов стоит за ним? И что это была за женщина-призрак, и глаза, и голос… Рокси же не одна его слышала? О судьбе, истине и единственном возможном предназначении людей.
Деталей происходящего прямо сейчас, в сущности, она не знала. Рокси была всего лишь младшей искательницей, и если бы не король Гилберт, вместе со многими другими так бы и не узнала, что сальваторы согласились на переговоры с демонами. Именно он рассказал обо всём ещё до рассвета, объяснив столько, сколько мог, и неизменно повторял: им нужно довериться сальваторам.
Не то чтобы раньше Рокси им сильно верила или наоборот, но… Для неё они всегда были какими-то мифическими фигурами, и Первая не обрела более-менее человеческие черты даже после того, как Алекс вытащил её из озера в далёком декабре, а Себастьян танцевал с ней на празднестве у эльфов в честь коронации Джулиана. Сальваторы всегда были где-то далеко, решали проблемы, в тонкости которых Рокси не могла быть посвящена, и не слишком успешно пытались защитить коалицию. Вечно что-нибудь шло не так, но Рокси не винила их.
Теперь, после странного приступа безумия и ярости, вызванного хаосом, она ясно понимала, что сальваторы именно пытаются защитить коалицию. Может, они и знают больше младших искателей вроде неё, и всё же этого, судя по всему, недостаточно, чтобы избавиться от демонов. Есть ещё что-то, непонятное простым смертным. Хаос, глаза и голос, призрак и чудовища, минуты назад бывшие простыми людьми.
«…Ваша смерть ради нашего поиска истины — самое благородное дело из всех». Так, кажется, сказал неожиданно раздавшийся голос?
Выходит, этому пытаются помешать сальваторы?..
Рокси плелась на Себастьяном, не отпускавшим её руку, — словно она маленький ребёнок, который потеряется, стоит лишь на секунду отвлечься, — и всё думала, как так вышло, что всего четыре человека пытаются остановить демонов, которые так долго мучили сигридцев.
Ладно, три человека и один демон, но о Втором Рокси вообще никогда не думала, опять же, предпочитая, чтобы все проблемы сальваторов касались только их, а она решала то, с чем точно сможет справиться.
Сейчас она и не знала, что бы это могло быть. Помощь раненым? Выполнение поручений старших искателей или других членов коалиции? Что она, человек, у которого даже не было достойного оружия, могла сделать?
Неужели только ждать очередной атаки?