— Так и будешь молчать?
Николас прислонился спиной к двери, проследил за тем, как маленькие фиолетовые шарики летают вокруг, освещая камеру. Иснан сидел прямо напротив, весь в цепях, которые крепились к полу и стенам металлом и сигилами, выглядел так, будто был готов разорвать Николаса голыми руками за то, что тот никак не помешал заточению здесь. Но, по крайней мере, здесь было сухо. Вряд ли, конечно, демону была страшна сырость.
— Что, язык проглотил?
— Почему ты хочешь помочь нам? — не выдержал Николас.
— Помочь? Не хочу. Хоть убейте, не скажу, что прямо-таки хочу. Это вынужденная мера, не более.
— Почему?
Иснан, красные глаза которого казались лишь двумя огоньками, горящими в тени, хмыкнул.
— А почему ты сражаешься за коалицию? Почему помогаешь им?
— Я сальватор. Это мой долг.
— Не спасители, а ведущие к спасению, — смакуя каждое слово, напомнил Иснан. — Сальваторы лишь направляют, помогают, когда нужно, но не тащат спасение всех миров на своих плечах. Пусть сигридцы справляются сами.
— Но для чего-то же сальваторы нужны.
— Для чего? — тут же спросил Иснан, когда Николас замялся. — Зачем было выбирать нас, связывать с иными сущностями и даровать магию, которой никогда ранее не существовало?
— Говоришь так, будто ты ненавидишь своё Слово! — выплюнул Николас, сжав кулаки и от злости даже топнув ногой.
— О, нет, малец, это не так. Я люблю Слово и не откажусь от него. Но пораскинь мозгами: кого из нас спросили? Кому дали выбор? Тебе? Первой? Насколько я помню, вас обоих насильно втянули в эту грёбанную войну. Так почему вы всё ещё сражаетесь?
— Ладно, я понял, — чуть тише добавил Николас. — Считаешь, что мир несправедлив и всё такое. Обижен, что…
— Обида — глупое низменное чувство, присущее людям, — прошипел Иснан, резко наклонившись вперёд. Громко лязгнули цепи, красные глаза сверкнули ещё ярче. — А я — не человек.
— Ренольд сказал…
— Не смей, — угрожающе тихо процедил Иснан. — Не смей этого говорить!
— …что ты был человеком, — закончил Николас, начав стучать костяшками пальцев друг об друга. — Возможно, сигридцем. Или землянином, не знаю. Разве ты не хочешь узнать, кем был раньше?
— Какая, к Хайбарусу, разница? Даже если бы я был человеком, ваша тупая коалиция всё равно бы решила казнить меня.
— Так почему не сбежал?
Николас действительно этого не понимал. Каким бы неопытным ни был Иснан, он всё ещё был сильнее магов и рыцарей, которые стерегли его всё это время. Достаточно было одной неконтролируемой вспышки магии, подпитанной яростью, чтобы выбраться. Но Иснан всё ещё был в камере, сидел здесь чуть меньше суток. Николас, проснувшийся часов в восемь утра, успел узнать, что ко Второму никто не заходил.
— Ну сбегу я, и что? — недовольно проворчал Иснан, прислонившись спиной к стене и вытянув вперёд длинные ноги. — Спустите своего бешеного рыцаря, чтобы догнал меня, как собака? А толку-то? Я всё равно сильнее.
— Так почему не сбежал?
— А ты представь, будто мне действительно некуда идти. Представь, что вы, долбанные сигридцы, мой единственный шанс. Странно, правда? Я бы убил вас всех, содрал кожу и выпил кровь, съел бы сердца, но всё ещё сижу здесь, болтаю с тобой, тупицей. Понимаешь ведь, к чему веду?
— Мы твой единственный шанс на спасение, — осторожно произнёс Николас. — Так же, как ты — наш.
— Умный ты, оказывается, малец. Аж приятно стало.
— Но это не отменяет того, что ты сделал.
— Что я сделал? Защищал свою расу? Сражался с вами так же, как вы — с нами? Убивал людей так же, как люди убивали демонов? Ты никогда не смотрел на эту войну с другой стороны?
— Демоны её начали, не сигридцы.
— И поэтому нужно истреблять даже тех демонов, которые родились из хаоса намного позже? Которые были вынуждены встать на сторону Хайбаруса, потому что высшие демоны промывали им мозги и отправляли сражаться, где те становились пушечным мясом? Скольких демонов убил ты, малец? Сколько из них просто выполняли приказ, который им вдолбили в головы?