— Мёртвые, — выдохнул Энцелад, потрепав её по плечу. Поначалу Эйс не понял, почему это выглядело так неловко и несмело, а потом заметил, как потемнели серые глаза Энцелада, которые он не отрывал от бледного, будто вмиг осунувшегося лица Клаудии.
Господи, да он за неё волновался. Не как за Гилберта, Диону или Эйса, и это осознание на секунду заставило его улыбнуться, но потом он хлопнул себе по щеке, ругая за то, что отвлёкся, и уточнил:
— Ну, мы же уже выяснили, что это мёртвые, да?..
— Нет, ты не понял, — тихо продолжил Энцелад, внимательно следя за тем, как Клаудия, всё ещё шепчущая что-то, мотала головой и тянула себя за волосы. — Она говорит о мёртвых. На кэргорском. Просит... отпустить?
— Чего?
— Мёртвые, — выдавила Клаудия на сигридском языке, который Эйс, в отличие от кэргорского, понимал благодаря чарам. Он сразу же навострил уши и придвинулся немного ближе, и его сердце тревожно замерло, когда Клаудия, уставившись в одну точку, позволила Эйсу взять её за руку и сжать ладонь. — Не надо, не надо...
— Мёртвые? — не понял он, делая так, как его учил Сионий: позволяя магии по крупице проникнуть в тело Клаудии, чтобы привести её в чувство. Эйс точно не знал, сработает ли, ведь это не Время и не Сила, но надеялся, что он сможет немного помочь. — Что с ними?
— Бунтуют, — отрывисто выдохнула Клаудия и привалилась к плечу Энцелада, зажмурившись, позволив ему мягко провести ладонью по её голове, будто в утешении. — Их так много… Они бунтуют, не хотят, пытаются избежать хватки, они…
Клаудия стиснула зубы, будто от боли, и выдернула руку из ладоней Эйса. Несколько янтарных искр осыпались с его пальцев, нити, которыми он связал их руки, безжалостно разорвались. Клаудия прижала руки к груди и низко опустила голову, словно хотела сжаться в комочек и стать меньше.
— Я не могу… — проскулила Клаудия, как безумная начавшая царапать себе лицо и виски и будто не чувствовавшая, как Эйс попытался обнять её, чтобы успокоить, а Энцелад — гладил по спине. — Их слишком много, я не… Я не могу, я их слышу, а он… Так нельзя! Он нарушает законы жизни и смерти, я слышу! Прекрати, стой! — завопила она во всё горло, вскинув голову и уставившись на кого-то впереди. Двое вампиров, ухвативших ближайшее к ним чудовище за конечности, изумлённо уставились на неё в ответ.
Однако Клаудия смотрела не на них. Эйс проследил за её взглядом, быстро оглядел всех, кто оказался рядом, и с ужасом понял — она не смотрит на тех, кто находится в зале Истины.
Клаудия будто видела нечто иное, слышала это, разговаривала, спорила.
Но здесь никого, кроме членов коалиции, не было.
— Хватит! — снова завопила она, дёрнувшись всем телом, будто хотела броситься на невидимого врага. Энцелад перехватил её и крепко обнял, стиснув зубы, когда Клаудия ударила его по лицу. — Они не смогут, не ответят! Так нельзя! Мерула их не отпустит!
Эйса прошиб холодный пот.
При чём тут сигридская богиня смерти и одна из уранионш, которая отказалась вставать на чью-либо сторону в этой войне?
Глава 22. Где дикость, мрачность и громадность
У Альтана никогда не было возможности выбирать — всегда приходилось делать то, что будет лучше для демонов mer daran, что защитит их, позволит жить, не боясь охоты со стороны сигридцев.
Он также никогда не стремился быть лидером, но по какой-то неведомой причине, — возможно, из-за бесконечного цикла различных обстоятельств, в ходе которых он вечно помогал другим, — именно так и вышло. Или же дело было в том, что он, за исключением Второго сальватора, был единственным демоном, одарённым внимание бога.
По правде говоря, Альтану на хрен сдалось это внимание.
Но, опять же, ему не оставили выбора.
Стоя на крыше многоэтажного здания, расположенного слишком близко к месту переговоров сальваторов и Ситри, Альтан смотрел вовсе не в их сторону, а на метку, украшавшую его левое предплечье. На бледной коже, перекрыв татуировки, которые будто бы поблекли, вились и переплетались разноцветные линии сигилов и тонких нитей. Альтану потребовалось много времени, чтобы самостоятельно, без чьей-либо помощи выучить сигридский язык — в этом, очевидно, и крылся ответ на вопрос, почему он не мог прочитать некоторые из символов. Четвёртый уверил, что всё хорошо, ни один из сигилов или плетений магии не навредит ни ему, ни другим демонам, связанных метками, но сомнения всё же скреблись внутри. Если бы Альтан безоговорочно доверял всем подряд, то давно был бы мёртв.