Клаудия не помнила, как сбежала из зала, когда там появился Катон. Не помнила, о чём кричала сама — только о том, что кричали мёртвые, не желавшие подниматься на бой по воле Катона. Поначалу Клаудия пыталась убедить их, что у него ничего не выйдет, чтобы они затихли. Она кричала, обращаясь не только к мёртвым, но и самому Катону, при этом понятия не имея, действительно ли он услышит её.
Ей было больно, как и мёртвым, и её боль была реальной. Катон, приказывавший мёртвым подняться и сражаться на его стороне, древними словами, которые она необъяснимым образом понимала, будто рвал ей сознание. Клаудия даже представить не могла, что он способен на такое. Сколько бы раз она ни сталкивалась лицом к лицу с Катоном, он никогда не демонстрировал чего-то подобного.
Разве разговоры с мёртвыми — не её проклятие?
Но, как оказалось, если для Клаудии это было проклятием, то для Катона — привилегией.
Он — павший бог, некогда стравливавший живых существ ради того, чтобы те удовлетворили его жажду жестоких зрелищ. Он павший бог воинов и тех, кто сам пал на полях сражений, и он приказывал им снова подняться, чтобы биться на стороне тёмных созданий и Дикой Охоты.
Катон продолжал приказывать даже сейчас, но уже не так агрессивно, как минутами ранее. Клаудия даже не могла узнать, почему. Мёртвые, на мгновения вырвавшись из-под его приказов, переполошились и орали, терзая её разум. Они не желали просто затихнуть, будто забыли, что больше не принадлежали миру живых — что там, где о них заботилась Мерула, только тишина и покой. Они кричали, потому что хотели, чтобы Клаудия, будучи единственной, кто разговаривал с ними все эти годы, вновь их услышала.
Она не могла этого выносить.
— Стефан сказал, что они с Фортинбрасом займутся Катоном, — хныкая, залепетал Эйс. Клаудии потребовались огромные усилия, чтобы разобрать его голос среди сомна мёртвых. — Он почему-то хочет добраться до тебя, так что нам нужно уходить.
Было это бегством или нет, Клаудию не волновало. Сражалась она плохо, Фортинбрасу и остальным только бы мешала. Заботиться о раненых — всё, что она могла, но раз уж из-за неё Катон снова проник в зал Истины, лучше уходить, чтобы не множить число жертв. Правда Клаудия понятия не имела, куда. От Катона не сбежать: если надо, он сам сбежит от Фортинбраса, чтобы найти её. Неужели только из-за того, что она посмела говорить с мёртвыми в те мгновения, когда он приказывал им вступить в бой? Он и до этого знал, что она общается с ними, так почему напал именно сейчас?..
— Вставай, Клаудия, — продолжил всё тот же хнычущий голос, и только из-за этого Клаудия догадалась, что это Эйс. — Нужно уходить.
Энцелад молча протянул ей руку. Левую, где меньше всего крови. Клаудия бы даже оценила это, если бы не боль, раскалывающая голову.
Взяв его за ладонь, она крепко стиснула пальцы. Держаться на ногах оказалось труднее, чем минуты назад. Клаудию уже трясло, словно в лихорадке. Шум от мёртвых только нарастал — ещё немного, и она бы добровольно разбила череп о стену, лишь бы заглушить их.
Может, проще сдаться Катону?..
— Ты в своём уме?! — возмущённо взвизгнул Эйс, едва не со всей силы дёрнув её за руку.
Клаудия отупело уставилась на него, ничего не понимая.
— Мы ему тебя не отдадим, — продолжил лепетать Эйс. — Не знаю, что ему вообще от тебя надо, но пошёл-ка он на хер.
— Стефан приказал отступать, — наконец подал голос Энцелад. — Моё оружие даже с сигилами бесполезно против Катона, магия Эйса слаба, а ты вообще…
Клаудия фыркнула, закатив глаза. Даже это действие отозвалось тупой болью во всём теле.
— С каких это пор ты слушаешься приказов Стефана?
— С тех пор, как он пытается спасти как можно больше жизней.
— Они с Фортинбрасом что-нибудь придумают, чтобы остановить тех тварей, — поспешно влез между ними Эйс и как-то обречённо добавил: — Давайте просто признаем, что они сильнее всех, кто сейчас в зале Истины.
— Обожаю спасаться бегством, — огрызнулась Клаудия. Отдалённо она помнила что-то о раненых: ещё до того, как мёртвые загалдели, она собственными глазами видела, как раненые сигридцы поднялись из-за хаоса. И что там Эйс сказал насчёт тварей?.. В мыслях Клаудии всё перемешалось.
— Катону что-то нужно от тебя, — таким же резким тоном возразил Энцелад. — Нужно так сильно, что он снова напал на зал Истины. Почему бы нам не уйти, лишив его возможности добраться до тебя, и попытаться выяснить, чего он хотел? Кто знает, вдруг мы сможем обернуть это против него?