Рукояткой Нотунга он врезал Катону под рёбра. Тот захрипел, всего на мгновение ослабив напор, и Фортинбрас, развернувшись, снова замахнулся мечом. Катон отбивался то оружием, то голыми руками, ничуть не боясь располосовать их. Чёрная кровь едва успевала хлестнуть, как раны уже затягивались, оставляя новые шрамы. Дважды Фортинбрас до костей разрубил Катону ладони, которыми он успел остановить Нотунг. Но уже в следующие мгновения, отскочив, Охотник как ни в чём не бывало смыкал пальцы на вновь созданном из хаоса оружии.
Его меч то исчезал, то появлялся: хаос, из которого он состоял, так и норовил проникнуть под кожу Фортинбраса. Стоило одной крупице осесть на открытой ране, как Арне вопил и требовал немедленно заняться лечением, словно у них было на это время и лишняя магия. Крики сакри чередовались с рычанием Катона, а порой Арне и сам рычал, как зверь, в ярости перехватывая контроль над телом и заставляя Фортинбраса двигаться ещё быстрее и безжалостнее наносить удары.
Годы специфического сотрудничества с Катоном ничуть не подготовили к настоящему сражению. Фортинбрас знал, как тот двигается, мог предугадать движения и отразить несколько ударов, но неизменно пропускал другие и был вынужден подставлять руки, чтобы защитить лицо и грудь от клыков и когтей. Раньше Катону нравился азарт битвы, он даже мог позволить Фортинбрасу нанести ему несколько смертельных ран, оставивших шрамы, и заходился в безумном смехе, стоило Нотунгу пробить ему грудь или живот.
Катон и сейчас смеялся, но убить его пытался по-настоящему. Не так, как раньше, когда мог в последний момент отвести собственный удар, направленный в сердце или голову, или после битвы отмахнуться, сказав, что немного увлёкся.
Сейчас его не сдерживали ни клятвы, ни знания, которые мог бы предоставить Фортинбрас. Со смертью Карстарса Дикая Охота освободилась от проклятия, а с заключением союза с Ситри получила больше силы.
Сколько же Ситри пожертвовала магии и что пообещала Катону, что он встал на её сторону?..
Фортинбрас, может, и сумел бы узнать, если бы сейчас сражался с Ситри — точно так, как и было задумано. Иснана нельзя было к ней подпускать, чтобы она не захватила над ним власть. Пайпер и Николас по большей части отвечали за поддержание сигридцев и землян, к тому же их тела в сравнении с его были слабее. Но Катон — такой же опасный враг, как и Ситри, и если он сделал этот безумный ход, значит, на то была веская причина.
Значит, Пайпер придётся справляться самостоятельно, как и Николасу.
Как и Фортинбрасу.
Меч Катона полоснул ему по бедру, прорезав плотную ткань. Острые когти сорвали с предплечья часть металлической брони раньше, чем нанесённые на неё сигилы успели бы вспыхнуть. Катон точно обжёгся, но ни на секунду не замедлился. Руками, мечом изрезанными до костей и магией сожжёнными до мяса, он наносил один удар за другим.
Лезвие оставляло глубокие порезы на руках и ногах. Когти и клыки рвали мышцы, отравляя только что нанесённые раны чёрной кровью и хаосом. Трижды Катон почти добрался до его шеи, но Фортинбрас успел вогнал Нотунг между рёбер, чтобы остановить его. Тогда же несколько теней с диким рёвом вцепились ему в ноги, один — в руку. Катон перехватил Нотунг, одним движением вытащил из собственной груди и замахнулся.
Фортинбрас стремительно ухватил раксову тварь за челюсть и прикрылся ей. Лезвие перерубило тварь, уже вонзившую клыки глубоко в ладонь, пополам и оцарапало раненую руку.
Другая тварь так сильно сжала челюсти на его левой ноге, что хрустнула кость.
Катон налетел на него, повалил на пол и врезал по лицу, ломая нос. Выхватив из чехла на поясе кинжал, он одним движением пронзил правое предплечье Фортинбраса, пригвождая его к месту. Пальцы мгновенно сжались на шее, где уже синело несколько неглубоких царапин. Фортинбрас вслепую шарил левой рукой по полу, испачканному кровью, останками тварей и кусками плоти, что те вырвали из тел сигридцев, пытаясь отыскать брошенный Катоном Нотунг. Левая нога, прокушенная тварью, едва шевелилась, зато правую ему удалось поднять достаточно, чтобы коленом врезать Катону по спине. Тот зарычал и быстро повернул кинжал в предплечье.
Фортинбрас до скрежета сжал челюсти и со всей силы рванул руку вверх. Лезвие прошло насквозь, но рукоятка застряла. Катон ещё крепче сжал его шею. Пальцами Фортинбрас едва-едва нащупал лезвие Нотунга, липкое и тёплое от крови, но подцепить его не сумел.