Катон одним стремительным движением отбил меч, не позволяя взяться за него. Фортинбрас, рыкнув, дёрнул пронзённой кинжалом рукой, вырывая лезвие из пола, и врезал противнику по лицу, оцарапав щёку и висок рукояткой. Хватка на шее лишь немного ослабла, хотя сам Катон не пошатнулся. Острый коготь царапнул под подбородком, разрезая кожу, и прочертил глубокую линию едва не до левого плеча, когда Охотника дёрнуло назад.
Фортинбрас резко сел, выдернул кинжал из правого предплечья и всадил лезвие в челюсть Катона.
Кровь хлынула на руки Охотника, вцепившиеся в накинутую на шею железную цепь. Та мерцала золотом: капли ихора, добавленные фейскими кузнецами, превратили простой металл в единственное оружие, способное причинить вред Катону. Он понял это, и потому в разноцветных глазах Фортинбрас успел разглядеть настоящий страх.
За цепь потянули, стаскивая Катона с Фортинбраса. Охотник сумел просунуть ладонь между витками цепи, оттянул её и быстро кинулся вперёд. Державший концы цепи Стефан рухнул, но оружия не отпустил.
Катон истошно завопил. Он никогда не кричал от боли, ни разу за все двести лет, что Фортинбрас его знал. Мог проклинать, рычать и ругаться, но с азарта, злости или в издёвку, но не от боли. Он будто вообще не знал, что это такое, и никогда её не испытывал.
Но даже будучи павшим, Катон оставался богом, и оружие с ихором могло сковать и ослабить его. Пока цепь держит его, у Фортинбраса есть шанс не только серьёзно ранить, но и убить.
Катон знал это, и потому принялся метаться, как загнанный в угол, затравленный и искалеченный зверь. Натянутые цепи сдавливали его шею, вырывая изо рта болезненные хрипы, металл магией прижигал израненные руки и плавил ещё целую кожу. Если какие твари ещё и оставались в зале, все они исчезли: Катон яростно притягивал к себе всё больше хаоса, одновременно излечивая тело и пытаясь сбросить цепи. Торчащий из нижней челюсти кинжал рукояткой бился по ним, но Катон даже секунды не был готов потратить на то, чтобы достать его.
Стефан сильнее натянул цепи, затягивая их на шее. Катон рухнул на спину, содрогаясь, и вновь захрипел. Пошатываясь, Фортинбрас наконец поднял Нотунг, утёр с лица кровь и подошёл ближе, нацелив лезвие на сердце Катона.
Арне заставил его отклониться в сторону, но избежать удара полностью не удалось: чужое лезвие полоснуло Фортинбрасу по рёбрам, из-за чего он сам промахнулся. Нотунг пронзил не сердце, а правую часть груди, раскрошив несколько рёбер и разрезав плоть. Катон зарычал ещё громче, ногами оттолкнул Фортинбраса и дёрнул за цепи, притягивая Стефана.
Фортинбрас хотел было кинуться ему на помощь, но тело почему-то повело назад. Перед лицом мелькнуло второе лезвие — так близко, что оцарапало кончик сломанного носа. Иан кинулся на него с двумя кинжалами и точно попал бы в шею, если бы Охотник был полон сил, а Фортинбрас — не избит.
Лицо Иана было залито кровью, — красной, в отличие от Катона, — на груди виднелась глубокая рана, продолжавшая кровоточить, но он всё ещё стоял на ногах и мог нападать. Фортинбрас отбивался, глотая полный рот крови и слёзы, выступившие из-за жгучей боли. Напряжённые мышцы едва не рвались, и там, где лезвия касались их, будто вспыхивало пламя. Один из кинжалов прошёл в опасной близости от правого глаза.
Где-то совсем рядом от боли и ярости ревел Катон, но Фортинбрас его не видел. Взглядом, уже заплывшим, никак не мог отыскать золотистые отблески на металле или бронзовые — от магии Стефана. Иан теснил его в сторону, будто выигрывая время.
Должно быть, через хаос Катон насильно затащил Иана сюда, чтобы тот помог ему освободиться. Фортинбрасу Иан не соперник, особенно в его состоянии, но и Фортинбрас порядком ослаб и истекал кровью.
Он не восстановился после недавней атаки демонов и сражения с Хайбарусом. Если бы Стефан не успел вернуться вместе с цепями, Катон вполне мог смертельно ранить его и насильно напоить своей кровью, а после придумал бы, как заставить повторить слова клятвы.
Но, может, Иан убьёт его быстрее, чем Катон освободится от цепей.
Фортинбрас отбил очередной удар, нацеленный ему в сердце, и полоснул Нотунгом от плеча до бедра, едва не разрубая Иана пополам. Из разошедшейся плоти вывалились кишки, сквозь клетку пробитых рёбер проглядывались лёгкие и сердце. Иан качнулся, выронив оружие, упал вперёд и зубами вцепился в шею Фортинбраса. Вспышка боли на мгновение помутнила рассудок, но рефлексы Арне не подвели.