Как же эти демоны, элементали великие, её задолбали.
Её до ужаса пугал Маракс, поджидавший у границ дома господина Илира. Карстарс, так и не сумевший залезть к ней в голову так же, как к остальным в Башне, выводил из себя и множил ярость, заглушавшую разум. Гасион навечно поселилась в воспоминаниях наравне с Магнусом, и от этого кровь Пайпер кипела. Иснан бесил даже сейчас, хотя сражались они на одной стороне. Ни разу не столкнувшись с Тхай и Нуаталь, она их уже ненавидела.
Но Ситри?
Ситри её всё-таки больше задолбала.
— Что ж ты никак не сдохнешь?!
— Да иди ты на хер! — заорала в ответ Пайпер, остервенело царапая её лицо. Когтей, как у демонов, у неё не было, но была магия: даже такой крепкой суке, как Ситри, в конце концов станет больно из-за огня, опаляющего её плоть.
Может быть.
Пайпер очень на это надеялась.
У неё, в отличие от Фортинбраса, никакого дельного плана придумать не выходило. Он бы, конечно, сразу просчитал все риски и выбрал подходящую стратегию, потому что имел достаточно опыта и знаний, к тому же сам по себе умён и хорошо натренирован. Пайпер имела злость, ненависть и усталость, а в том, чтобы под их влиянием обвинять во всех грехах весь мир и хотеть спалить его дотла, ей не было равных.
Ситри делала всё возможное, чтобы добраться до её сердца. Поняв, что у Пайпер нет оружия, а единственный кинжал она не собирается пускать в ход, демоница осмелела. А собственными глазами увидев, как сталь чёрного меча не рубит руки Пайпер, а сталкивается с ними, как с чем-то таким же прочным, и вовсе озверела.
То, что ей удалось укрепить своё тело, не означало, что Пайпер совсем не чувствовала боли. У Йоннет получалось лучше, как говорила Лерайе ещё ночью, когда им были доступные краткие передышки между обсуждением и улучшением общего плана. Йоннет научилась делать своё тело столь же твёрдым, как камень, и ни одно оружие не могло её ранить. Раньше у Пайпер подобное получалось инстинктивно. Магия подчинялась эмоциям, а она их совсем не контролировала: злилась, впадала в истерику или ярость быстрее, чем успевала осознать случившееся, и магия охотно питалась этим, обволакивая её крепким щитом и превращая редкие вспышки в искры бушующего пожара.
Пожалуй, только огонь ей и удавалось хоть как-то контролировать. Большинство демонов, которых Ситри призывала на пляж, сгорали в кольце огня, окружившем их. Если кто и прорывался, то ломал зубы и когти о руки Пайпер, ставшие прочнее. Чаще всего она даже не успевала подумать: вдруг именно сейчас магия дрогнет, и этот дурацкий фокус, который она едва-едва освоила, перестанет действовать? Но челюсти ноктисов смыкались на её руках, а Ситри, разъярённо рыча, ударяла мечом по ногам, однако сталь отскакивала, клыки крошились, а Пайпер вопила от боли и испуга.
Пусть она и вроде как научилась ещё одной из граней Силы, это вовсе не означало, что она полностью контролировала её.
Но, по крайней мере, это очень бесило Ситри, так что грех жаловаться.
Когда демоница ударила её по лицу, острые когти почти процарапали кожу на щеке. В редкие моменты магия давала слабину: то пропустит укус твари, благо не слишком клыкастой, то позволит на руке или ноге появиться глубокой царапине. Ситри видела, что может пробиться через Силу, но не могла вычислить закономерность, чтобы спланировать свои действия.
Из-за этого Пайпер казалось, будто это она на самом деле состоит из хаоса. В нём нет упорядоченности, а в разуме — логики. Нет и самого разума, лишь инстинкты, заставлявшие её идиотское человеческое тело двигаться, уклоняться, нападать в ответ или смело принимать удары, хотя смелости внутри не осталось.
Лишь бездна, расширяющаяся с каждым ударом Ситри, с каждой тварью, сумевшей пробраться через огонь, и каждым взмахом чёрного клинка, который оканчивался очередной глубокой царапиной.
Как же демоны её задолбали.
Ситри шипела и орала на языке демонов, которого Пайпер не понимала, но догадывалась, что её не осыпают комплиментами. Хотя от них бы она не отказалась. Она в одиночку пыталась справиться с сильнейшей во Втором мире демоницей, а никто даже не мог крикнуть что-то вроде: «Давай, солнце, ты справишься!»