Шокированная, Шерая посмотрела на Альтана.
— Он наглотался крови демонов. Больше, чем обычно, — поспешил уточнить он, смотря на Данталиона, тянущего язык к ладони Шераи, как на умалишённого.
— Он всегда пьёт больше, чем обычно, — возразила она, со всей силы отпихнув вампира от себя. Он, качнувшись, словно пьяный, мгновенно вернулся на место. — Отвали, Данталион!
— Не настолько много, чтобы стать… таким. Полагаю, его организм не успевает перерабатывать столько крови, так что он отчасти отравлен. Несмертельно, конечно, но ещё… — Альтан замялся и, прикрыв глаза, обречённо закончил: — В каком-то смысле он под кайфом.
— Какого…
По спине Шераи пробежали мурашки, когда Данталион, уложив подбородок на её плече, прижался ближе и провёл языком по ране, оставленной демоном совсем рядом с шеей. Проясняющееся сознание вновь опустело. Лишь после, когда Данталион сделал это ещё раз, урча, — милостивые боги, он действительно урчал! — Шерая, отмерев, вцепилась в его плечи и снова оттолкнула. Сняв с пояса кинжал с каплей ихора, она грозно нацелила лезвие в грудь Данталиона и обратилась к Альтану:
— Ты же мог привести его в чувство?
— Он уже приходит в чувство, — сощурившись, уточнил Альтан. — Было ещё хуже. Демонов оказалось много, ещё и Дикая Охота… Он сцепился с каким-то Охотником, когда тот вылез хрен знает откуда, но потом тот сбежал так же неожиданно, как и появился.
— Охотник? — напряжённо переспросила Шерая, совсем немного отведя руку, чтобы лезвие не пропороло Данталиону порядком изодранную футболку с курткой, но тот всё равно приблизился, посмеиваясь. — Кто-то уже видел Катона?
— Лично — нет. Твайла говорила с несколькими драу — они учуяли его недалеко от пляжа, но туда сейчас бегут все демоны.
Даже не зная всей картины, явно успевшей множество раз измениться, Шерая знала, почему — там были сальваторы Ситри. Если, конечно, демоница ещё не сбежала, а сальваторы не бросились за ней.
— Хаоса и магии так много, что они влияют друг на друга сильнее обычного. Не знаю, чем там занимаются другие уранионы, но Гаап соизволил ответить мне: сказал, что Эквейс последовал в карман между мирами за Нико и Нуаталь.
— Думаешь, это из-за Движения? — с сомнением уточнила Шерая. Потенциал магии Николаса ей не был известен, и рядом не было Сиония, чтобы спросить, возможно ли подобное в принципе. Но если Фортинбрас был уверен, что в случае масштабных разрушений сможет обратить их вспять с помощью Времени, почему Николас не может сделать что-то настолько же невероятное?
— Я уже ни о чём не думаю, кроме того, что вся эта хуйня меня знатно задолбала.
Шерая почти улыбнулась, соглашаясь с ним, если бы Данталион, вялым взмахом руки не отпихнув её руку с кинжалом, опять не приблизился.
— Как ты меня…
Данталион повалил её на землю и рухнул сверху, прикрывая её голову своей рукой. В челюсти, ударившейся по асфальту, до ужаса больно щёлкнуло. Шерая напряглась всем телом, готовая скинуть вампира с себя, но услышала рычание.
С каждым ударом сердца оно множилось, будто на них неслась огромная стая ноктисов.
Данталион встал, слабо вцепившись в руку Шераи, но поднять её следом у него не хватило сил. Она сама подскочила, подобрав выпавший из руки кинжал, и приготовилась к атаке. Совсем рядом с местом, где они стояли мгновение назад, была вонзившаяся в землю чёрная стрела.
Демоница с крыльями, наблюдавшая за всем с высоты, сорвалась и полетела к другому зданию. Там, на открытом балконе, стоял Маракс, лениво навалившийся на стеклянное ограждение. Поймав её взгляд, он широко улыбнулся и приветливо взмахнул ладонью.
Шерая успела заметить несколько Охотников, прятавшихся по крышам, а Альтан — выругаться на языке демонов, когда на них хлынул град стрел.
***
Они снимали комнату в доме крайне вредной старухи, которую он терпеть не мог. Втроём в ней было бы тесно, если бы они проводили в ней больше времени, а не просто спали.
Тереза и Беатрис ложились в одну кровать и укрывались одним одеялом, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Данте всегда спал на полу, закутавшись во второе одеяло, которое было немного толще и теплее. Подушку ему заменяла смятая одежда. Однажды он, разругавшись с жадной старухой, просто украл подушку из другой комнаты, но Тереза заставила вернуть её.