Иснан не успел и звука издать: Фортинбрас вновь схватил его за челюсти, надавил, заставляя открыть рот, и напряг кровоточащую руку. Тогда же Время, сплетённое с Силой и Движением, растеклось в воздухе, будто тончайшая сеть из миллиарда нитей, которые мгновенно растянулись во все стороны сразу, коснулись каждого живого существа не столько в зале собраний, сколько в зале Истины.
И дальше — коснулись ближайших городов, протянулись через порталы, добрались до особняка Гилберта, дворца эльфов и моста в Тайрес, обвились вокруг каждого человека во всём мире.
— До тех пор, пока ты верен нам, мы верны тебе, — повторил Фортинбрас, пока его кровь капала в рот Иснану, а тот инстинктивно глотал её. — До тех пор, пока Хайбарус и его демоны не будут уничтожены, ты будешь сражаться за коалицию и каждого сигридца. Рисковать собой, защищать, помогать. Будешь использовать Слово так же, как мы — Силу, Время и Движение. Если не будешь создавать проблем, получишь неприкосновенность до конца жизни. И если узнаешь, кем был раньше. Стань лучше, сильнее, будь честным и докажи искренность намерений. Будь сальватором, избранным Ренольдом, и владельцем Слова, который приведёт сигридцев к спасению. И пока ты чувствуешь вкус моей крови, пока пьёшь её, всё, что я только что сказал, является нашей общей клятвой. Отныне и навсегда. Повтори её, Второй.
Время внутри Иснана зашевелилось, заскреблось острыми когтями по стенкам лёгким, растеклось по венам раскалённой лавой. Иснан выдохнул, не в силах сопротивляться давлению более мощной магии, и начал цедить клятву сквозь зубы — нехотя, с презрением во взгляде, но в точности повторяя каждое слово, произнесённое Фортинбрасом. Иснан не сбился даже после того, как кровь перестала капать ему в рот. Говорил, с каждой секундой всё спокойнее и будто бы смиреннее. Но злость вспыхнула с новой силой, когда Фортинбрас взял его руку, одним точным движением сломал кандалы и цепи и, не позволяя Иснану даже воспользоваться секундой свободой, впился зубами в его запястье. Чёрная кровь потекла по руке, окрашивая губы и подбородок Фортинбраса, а Иснан всё продолжал приносить клятву, пока, наконец, не сказал:
— …И пока ты чувствуешь вкус моей крови, пока пьёшь её, всё, что я только что сказал, является нашей общей клятвой. Отныне и навсегда.
Фортинбрас выпрямился, вытер кровь с подбородка, из последних сил уговаривая себя проглотить всё до последней капли.
— Вот и всё, Второй. Теперь мы точно в одной связке.
— Ублюдок! — заорал Иснан. — Я вырву твои зубы и…
Он замер, сделав всего шаг, протянув руки, и с ужасом уставился на Фортинбраса. Барьеры, скрывавшие присутствие остальных, пали, как и магия, лишающая зрения. Иснан даже не обратил внимания на лидеров коалиции, лордов и леди Диких Земель, всё это время с интересом и лёгким отвращением наблюдавших за происходящим. Иснан смотрел только на Фортинбраса, к которому не мог прикоснуться, до чьих зубов не мог добраться, ведь клятва уже была в силе.
Она не блокировала мысли, только действия. Попытайся Иснан напасть, навредить, используй Слово для этого — и их общая магия, смешавшаяся между собой, остановит его. Намерение, готовое перерасти в настоящее действие, не станет реальным до тех пор, пока действует клятва.
— Сукин сын, — выплюнул Иснан.
— Попрошу, — возмущённо ответил Фортинбрас, вскинув брови. — Моя мать была благородной великаншей.
— Как вы вообще додумались до этой ереси?! Как посмели…
— А не офигел ли ты?! — Николас, выскочивший между ними, толкнул Иснана в грудь так сильно, что демон едва не оступился. — Мы дали тебе шанс, союз и неприкосновенность, которые ты требовал!
— Я не просил делать из меня вашего цепного пса! — рявкнул в ответ Иснан, наклонившись к Николасу. Когти почти скользнули по шее Четвёртого, но Второй вновь замер, не в состоянии пошевелиться. — Суки! Долбанные суки!
Он орал, проклинал каждого вплоть до седьмого колена, но каждый раз, когда был готов применить магию, останавливался. Иснан даже метнулся к лидерам коалиции, — наверняка в надежде вспороть горло Данталиону, который смеялся громче всех, — но опять застыл. А после снова обругал абсолютно всех, прошёлся по каждому, даже распихал рыцарей, которые пытались его унять, и раза три попытался добраться до Данталиона, лающий смех которого заглушил возмущённые крики королевы Ариадны.
Они все согласились с тем, что такая клятва — единственная возможность контролировать Иснана. Все следили за тем, как трое сальваторов создают связь, пишут сигилы, впитывающие в саму плоть. Принцесса Сонал, большую часть собрания самодовольно пялившаяся на кольцо рода Лайне у себя на пальце, без лишних пререканий проверяла честность Фортинбраса, когда он объяснял, как именно заставит Иснана принести клятву. И сейчас, когда стало ясно, что Иснан действительно не сможет навредить никому из них, — вообще ни одному сигридцу, ни одному землянину, никому, — успокоилась и вновь любовалась кольцом, лишь изредка пыталась завести разговор с Гилбертом, который полностью её игнорировал. Будь Фортинбрас не таким благоразумным, нарушил бы клятву, чтобы позволить Иснану растерзать Сонал, лишь бы она не надоедала Гилберту.