— Всё, хватит.
Гилберту было достаточно лишь немного повысить голос, чтобы они замолчали. Лука — с лёгким страхом, ведь он сразу понял, что Гилберт не в настроении. Стелла — с непониманием, даже сочувствием, мелькнувшем в жёлтых глазах.
— Чем тебе не нравится столовая? — вежливо уточнил Гилберт у неё.
— Пусто там. И скучно. И вообще, у меня появилась потрясающая идея, и столовая в ней не участвует.
— Это опасно?
— Нет, но…
— Никаких «но», Стелла. Это либо опасно, либо нет.
— Да нормально всё! Хочешь, покажу?
Лука посмотрел на неё, как на умалишённую. Гилберт и сам бы так посмотрел ещё месяца два назад, когда Стелла была лишь сторонницей Третьего, готовой порвать любого, кто косо посмотрит на неё. Он бы посмотрел на неё так пару недель назад, в Омаге, когда она спокойно общалась со всеми великанами, а те считали Гилберта недоразумением. Но теперь смотрел даже с восхищением. Стелла защищала его в Омаге, когда он проиграл панике и болезненным воспоминаниям, защищала саму Омагу.
Она так хорошо вписалась в бешеный ритм жизни в особняке, успевала везде и всюду, мелькала светлым пятном на периферии зрения Гилберта, заставляя его в предвкушении прекрасного смеха задерживать дыхание.
— Пошли! — не дождавшись ответа, заявила Стелла.
Поднос с целой горой сэндвичей, — явно попытка Одовака спровадить Стеллу как можно быстрее, — едва не полетел на пол, но Лука и Гилберт в четыре руки подхватили его. Лука потянул было на себя, но Гилберт, покачав головой, забрал поднос.
— Иди. Загляни к Киту, скажи, что я потом зайду.
Лука молча поклонился и пошёл дальше, едва не побежал, словно хотел как можно скорее избавиться от их общества.
— Идём! — радостно повторила Стелла, рванув дальше по коридору. — Тебе понравится, обещаю!
Да ему бы всё понравилось, лишь бы не думать о свадьбе и Сонал. Какая, к раксу, разница, что он хотел тишины и спокойствия. Гилберт был согласен на что угодно, только бы не сорваться в очередной раз. Рядом со Стеллой срываться почему-то не выходило — то ли само её присутствие успокаивало, то ли ещё что. Не пугала неизвестность, быстро перестраивающиеся коридоры и даже лестница, ведущая на крышу.
— Зачем нам на крышу?
— Поддержи-ка.
Гилберт принял ещё два подноса, дождался, пока Стелла заберётся по лестнице и заберёт еду у него, после поднялся следом. Едва не заорал от испуга, когда Стелла покачнулась, и облегчённо выдохнул. Она успешно добралась до небольшого участка между двумя невысокими башнями, где наклон был не больше пятнадцати градусом, поставила подносы и села сама, похлопав по месту рядом с собой. Гилберт до неё добирался не так уверенно: Стелла-то была в кроссовках, умудрялась бежать так, что подошва не скользила по черепице, а оксфорды Гилберта вовсе не для хождения по крыше были созданы. К тому моменту, как он, наконец, оказался на небольшой площадке, Стелла уже прикончила добру половину сэндвичей.
— Будешь? — с набитым ртом предложила она.
— Нет, спасибо.
— Как хочешь.
Меньше, чем за минуту она проглотила всё остальное, сдвинула два оставшихся подноса в сторону и легла, вытянувшись во весь рост.
— Ложись, — сказала Стелла, и Гилберт послушно лёг рядом, переплетя пальцы в районе солнечного сплетения. Краем глаза он увидел, как Стелла подняла руку и ткнула в ночное небо. — Видишь?
Гилберт присмотрелся, но ничего, кроме двух жалких точек далёких звёзд, на увидел. Город был слишком близко: горели небоскребы, фонари, билборды, экраны, машины, весь город горел, утопал в электрическом свете всех возможных цветов, пока Стелла упорно тыкала пальцем в чёрное полотно неба.
— Тут звезда!
— Эм… да? Да, я знаю, что тут звёзды.
— Такая яркая! — восторженно продолжила Стелла. — И ещё там, дальше! Не знаю, что это, честно говоря, похоже на сигнальные огни на башнях, но так красиво… Красиво же?
Она повернулась к нему с улыбкой до ушей, искрами в глазах и облачком пара, сорвавшемся с губ. Гилберт и не думал, что в десять вечера уже станет так холодно. Он сел, снял пиджак и попросил Стеллу привстать. Она, всё ещё заворожённо смотря на звёзды, приподнялась на локтях, и Гилберт быстро просунул ей под спину свой пиджак. Стелла рухнула обратно и, казалось, только после этого поняла, что случилось.