Почему вообще этот идиот вставал между Пайпер и её желанием остаться с Фортинбрасом наедине? Если бы он случайно упал с крыши и свернул шею, она была бы только рада.
— На болтовню я не соглашался!
— Это не болтовня, а переговоры! — грозно повторил Фортинбрас.
Пайпер уже пару минут не слушала их спора, смотрела только за тем, как меняется выражение лица Фортинбраса, как двигаются его тонкие губы и темнеют презрительно сощуренные глаза.
«Ты можешь успокоиться? — с отвращением спросила Лерайе. — Сейчас не время восхищаться им».
«Наоборот, самое время. И вообще, заткнись и не мешай».
Только вмешательства Лерайе не хватало. Молчала же так долго, могла и дальше свой обет держать. Пайпер не возражала.
— Я тебя под замок посажу, если не успокоишься! — наконец вмешался в спор Николас.
Пайпер тоже хотела присоединиться, и даже очередной предупреждающий взгляд Фортинбраса её бы не остановил, но Лерайе подняла её на ноги и направила к двери. Быстрее, чем кто-либо успел среагировать, а она — коснуться ручки, дверь распахнулась, и на пороге замер Эйкен.
— Э-эм... Привет? Закончили воспитывать Иснана?
Демон вякнул что-то о том, что не намерен терпеть неуважение и презрение Эйкена, при этом добавил пару проклятий и оскорблений, из-за которых Фортинбрас мгновенно вернулся к спору с ним.
— Есть разговор, — чуть тише добавил Эйкен, смотря только на Пайпер. — С тобой. Идём, Эйс ждёт.
Сердце Пайпер тревожно забилось. Эйс избегал её с момента их возвращения из Диких Земель. Ни слова ни сказал с тех пор, как узнал, что дядя Джон не выжил. Пайпер пыталась объясниться перед ним, едва не умоляла выслушать, но Эйс, молчавший до самого конца, просто сбежал. Эйкен ей тоже особо не попадался, как и Марселин. Клаудия говорила, что они с Эйсом сильно сдружились и тайком сбегали в зал Истины постоянно, но для чего — молчала. То ли голоса не говорили, то ли Клаудия не хотела давать Пайпер прямых ответов.
— Что-то случилось? — спросила она, закрыв за собой дверь и едва не толкая Эйкена вперёд, пока волнение и страх сжигали изнутри.
— Ну-у... почти. Есть кое-что, что надо вам объяснить.
— Нам?
Эйкен на секунду остановился, уставился себе под ноги, но потом снова быстро пошёл, пока хаотично срывавшиеся с его руки тени плыли следом.
— Тебе и Марселин. Просто мы... Ну, мы подумали, что мне проще найти тебя и уговорить прийти, а Эйсу — Марселин. Я как-то не могу с ней поговорить, — совсем зажевав конец фразы, пояснил Эйкен. — Может, потом, не знаю...
— Почему именно мы?
Если уж Эйкен и Эйс нашли что-то важное, то должны были рассказать об этом всем. Хотя Пайпер, как ни старалась, ни могла понять, что они могли найти. И почему именно она и Марселин?
— Мы объясним, ты только пообещай не ругаться, ладно? И не злись на Эйса, пожалуйста. Я... Слушай, я не должен этого говорить, но ему очень стыдно за то, что он тебя избегал, ясно? — на одном дыхании выпалил Эйкен, резко свернув направо на развилке. — Это всё так невовремя, так ужасно и... В общем, ты поймёшь. Только не злись. Пожалуйста.
Элементали, Клаудия была права: они так сблизились, что Эйкен был готов защищать Эйса, хотя не так давно он злился из-за того, что оставался в особняке из-за невозможности быть якорем для Фортинбраса. Может, они с Эйсом успели основать клуб по интересам или кружок тех, кого не взяли в Лабиринт. Пайпер не знала. Эйс её избегал и вечно где-то пропадал, из-за чего она медленно умирала внутри.
Эйкен привёл её к лаборатории Марселин. Здесь всё ещё был хаос и где-то даже виднелись повреждения, оставшиеся от нападения демонов на особняк, когда Стефан был вратами, но Марселин будто не замечала их. Смешивала между собой порошки, готовила отвары и торопливо выписывала формулы, которые Пайпер не могла прочитать. Эйс крутился совсем рядом, раскладывал какие-то бумаги и толстые папки на столе рядом. При появлении Пайпер скользнул по ней уставшим, мутным взглядом, и её сердце опять рухнуло в пятки. Заканчивались шестые сутки с бегства сигридцев из Диких Земель, а Эйс выглядел так, будто узнал о смерти дяди Джона всего минуту назад. Глубокие тени под красными глазами, осунувшееся лицо, бледная кожа, всклоченные волосы. Эйкен выглядел намного лучше, разве что сильно нервничал в присутствии Марселин. Она, будто прекрасно почувствовавшая это, оторвалась от своих записей и мягко сказала: