Он честно старался немного отдохнуть. Когда прошла головная боль, даже подумал, что смог бы уснуть. Всего на пару часов, пока Иснан опять не сцепится с кем-нибудь так громко, что проснётся весь особняк. Последние месяцы Гилберт постоянно спал урывками, не больше четырёх часов, что считал абсолютно нормальным, но что, однако, совершенно не нравилось его телу. Любая попытка пролежать на одном месте дольше четырёх часов оканчивалась тем, что Гилберт обязательно соскакивал, начинал ходить туда-сюда, искать себе дело, лишь бы не чувствовать себя бездельником. Он делал это и сейчас: в одних пижамных штанах ходил в полной темноте по периметру спальни, нервным взглядом выцеплял каждую деталь интерьера, едва видимую полоску обоев, книги на полках, ткани штор, мебель, одежды.
Мысли всё время возвращались к переговорам. Коалиция всерьёз рассматривала их возможность в основном из-за слов Николаса, на последнем собрании подтверждённых Временем Фортинбраса и Светом Арраны Сонал — и, что самое удивительное, из-за слов Алекса Гривелли и Сони Кински. Николас, очевидно, до последнего хотел утаить, что те были знакомы с Альтаном, но в конце концов сдался и всё рассказал. Алекс и Соня подтвердили, что Альтан спас Николаса от хаоса, которым тот заразился, и даже помог Твайле — после этих слов всем троим пришлось уточнить, что Твайла пострадала от Маракса, когда защищала Кита.
На вечернем собрании сильнее всех злился Август, который понятия не имел, что Алекс лично общался с демоном вроде Альтана (хотя абсолютно всем было ясно, что и Алекс, и Соня до последнего не доверяли Альтану и были готовы в любой момент убить его). Королева Ариадна ругала всех без разбора, пока Джулиан, уставший от её криков настолько, что начал пил прямо во время собрания, жаловался Гилберту, что у них не коалиция, а дурдом какой-то. Из-за того, что по возвращении в особняк Иснан опять принялся со всеми собачиться, Гилберт всё же признался себе, что Джулиан был прав.
Второй ни минуты не мог провести с закрытым ртом: то ли пытался довести всех до сердечного приступа и самоубийства одновременно, то ли просто ещё не знал, что как минимум один человек в особняке мог ответить ему вовсе не словами, а стрелой в грудной клетке. Иснан изводил каждого, спорил с сальваторами, издевался над слугами, требуя, чтобы они принесли ему нормального человеческого мяса, а потом, когда нашёл заначку Данталиона с кровью, объявил её своей и не выпускал из рук вплоть до позднего вечера. Может, он даже спать с ней ушёл, кто же знает. Гилберт исключительно из интереса спросит потом у Николаса — этой ночью за Иснаном следил он.
— О нет, нет. — Гилберт остановился напротив открытых балконных дверей и пару раз хлопнул себя по щекам. — Расслабиться, успокоиться, отдохнуть. Иснан может катиться к раксу. Главное — расслабиться, успокоиться, отдохнуть...
Хотя бы немного. Если постоянно прокручивать в голове все произошедшие события, реакцию каждого на них, многочисленные варианты, которые так и не воплотились в жизнь, и изводить себя переживаниями, можно и с ума сойти. Гилберту и без того хватало: он пытался договориться с Сонал, выстроить более-менее приличные отношения с Фортинбрасом, выполнить все свои обязанности лидера коалиции, а ещё... Стелла.
В конце концов, мысли всегда приводили к Стелле.
Каждый раз, когда Гилберт вспоминал, с каким восторгом она показывала две несчастные звезды, его сердце замирало. Каждый раз, когда она улыбалась ему, Гилберт улыбался в ответ. Каждый раз, когда кто-то произносил её имя, он начинал глазами искать Стеллу и только потом понимал, что её нет рядом.
Гилберт не сказал Шерае, что влюбился. Он даже не был уверен, что действительно влюбился. Думал, что всё в порядке, но потом опять вспоминал восторг и сияние двух нечастных звёзд в жёлтых глазах, улыбку, смех, то, как Стелла бросалась на Энцелада и орала, что с лёгкостью повалит его, — и понимал, что всё-таки влюбился.
— Нет-нет-нет-нет-нет, — тараторил Гилберт так интенсивно, что даже не заметил, как коленом врезался в угол кровати, просто повернул направо, чтобы пройти мимо изножья и затем снова повернуть направо, а после — обратно. — Расслабиться, успокоиться, отдохнуть. Главное — расслабиться, успокоиться, отдохнуть...
Гилберт не мог влюбиться в Стеллу. Да она наверняка таких, как он, ест на завтрак. Она была столь же сильной, как Энцелад, а Гилберт не знал ни одного человека, который мог бы сравниться с его рыцарем. Да и как он вообще мог думать о себе, когда демоны грозились истребить всех? То, что они затаились, вовсе не означало, что война окончена. Рано или поздно, но Ситри соберёт достаточно крови и магии, чтобы призвать Хайбаруса. Гилберт просто не мог думать о том, как ему нравилось в том самом моменте, когда Стелла лежала на его пиджаке и смотрела на небо, пока он смотрел на неё.