Просто поразительно, как эта противная смертная девчонка смогла надрать зад Карстарсу и разрушить его Башню... и неудивительно, что не смогла убить его.
— Хаос — такая же естественная сила, как и магия, — пояснила Геирисандра. Она единственная ни разу не сдвинулась с места с тех пор, как остановилась между Николасом и Иснаном. Эквейс едва не на коленки пытался ко всем сесть, а Геирисандра стояла, как статуя. — У хаоса не должно быть ни разума, ни короля, как и у магии. У них есть воля, но это совершенно другое. Хайбарус — это аномалия, возникшая, когда один из нас решил, что хаос можно подчинить себе и сделать его единственной силой, способной на созидание и разрушение.
— К сожалению, у него получилось, — скривившись, уточнил Эквейс, остановившись в центре стола. — Хайбарус учёл все ошибки своего предшественника, поэтому и добился желаемого результата.
— Он был уранионом? — голосом, полным ужаса, уточнил Джулиан.
— Был, но переродился в тёмное создание, когда его тело перестало существовать. Он, будучи полным магии, скормил её всю себе же, чтобы продержаться в форме хаоса достаточно долго и создать ещё демонов.
— Зачем? — пробормотал Николас совсем тихо.
— Мы не знаем, — ответила Геирисандра. — Возможно, он возжелал власти, которой у него не было. Возможно, захотел стать единственным богом. Хайбарус утратил свой прошлый разум, разорвал его на части и распределил между демонами, которые уже были рождены его предшественником, но даже они не знают ответа на этот вопрос. Хайбарус сгубил самого себя, став демоном и породив новых, а теперь они все пытаются сгубить нас.
— Ну охренеть просто, — возмущённо выпалил Иснан, откинувшись на спинку стула. — Если верить твоим словам, демоны — это результат эксперимента и в то же время создания, порождённые Хайбарусом. Вы, что ли, сговориться не могли, чтобы одну версию озвучивать?
— Ты вообще слушал, что мы говорили, а? — Эквейс, посмотрев на него, выгнул бровь. — Я же сказал, что Хайбарус чаще остальных экспериментировал с живыми видами. Искал совершенное существо, которое будет сильнее всех, кого мы когда-либо встречали. Судя по некоторым удачным результатам его экспериментов, демоны — это именно то, чего он пытался достичь.
— Тогда демоны не являются ошибкой, лишь закономерным результатом многочисленных экспериментов.
— Демоны — это ошибка, — нетерпеливо повторила Пайпер, проехавшись по Иснану злым взглядом. — Сказали же, что до него был ещё кто-то, кто пытался обуздать хаос и даже создал первых демонов.
— О, прости, милая, я всё пропустил, пока любовался твоими прекрасными глазками. Влюбился, понимаешь ли.
Иснан едва не рассмеялся, заметив, как удивлённо вытаращился на него Фортинбрас. Мгновением позже что-то тяжёлое сдавило его грудную клетку, и Иснан судорожно втянул воздух, ощутив запоздалое прикосновение знакомой магии.
«Почему ты постоянно пытаешься вывести его из себя?» — спросил Ренольд, будто сейчас его волновало только это.
Фортинбрас отпустил магию, лишавшую Иснана воздуха, одарил его предупреждающим взглядом и невозмутимо сложил руки перед собой, начав крутить кольцо рода Лайне на пальце. Иснан едва не зарычал, но Ренольд вовремя остановил его, лишь на секунду перехватив контроль над телом, и заставил посмотреть на Геирисандру.
— Демоны — это ошибка, — повторила она, понизив голос. — Вы — наша ошибка, ведь мы не смогли остановить его, когда он развязал первую войну в одном из миров.
— Он? — взволнованно переспросил Николас. — В смысле, предшественник Хайбаруса, который пытался подчинить хаос и создал первых демонов?
Иснан едва не чертыхнулся: оказывается, он всё же пропустил какую-то часть объяснений Геирисандры, причём достаточно важную, раз не понимал, о чём речь.
— Именно так, — подтвердил Эквейс, усевшись в центре стола по-турецки. — Был среди нас один... В мирах, где мы были, местные почитали нас как своих истинных богов и творцов, и у каждого из нас была своя роль. Я покровительствовал всем воинам, как и он, но ему было мало этого. Он любил сражения не на жизнь, а на смерть, любил, когда из-за одного брошенного слова начинались войны, длящиеся десятилетия. Он говорил, что это — эксперимент, попытка понять, как далеко живых существ толкнёт задетая гордость и отчаяние. Он развязывал войны во всех мирах, где мы были, пытался заставить воевать и нас, но в конце концов был изгнан и лишён большей части своей силы.