***
Из-за неудачи, постигшей Ситри не так давно, она редко позволяла себе выбираться из созданной бреши и заниматься другими делами. Почти всё своё свободное время она тратила на сборы крови, создание многоуровневых манипуляций хаосом и накопления магии для призыва короля, застрявшего в Диких Землях.
Для того, чтобы устроить масштабную атаку, по результатам которой они соберут достаточное количество крови и магии, было мало демонов. Кровь и магия также нужны были, чтобы питать легионы, ведь если те будут слабы, ничего не получится. Но если бы уранионы не вмешались и не помогли сальваторам в Диких Землях, Ситри не пришлось бы распределить собираемые ресурсы между демонами, поддерживая их силы, и готовившимся ритуалом. К тому же чересчур масштабное нападение привлечёт внимание сигридцев раньше срока.
Ситри могла бы накрыть тьмой весь Манхэттен, на который смотрела с крыши небоскрёба, но среди десятков тысяч людей здесь было не так уж много тех, в чьих телах теплилось достаточно магии. Так же, как и демоны, люди делились на слабых и сильных, и лишь кровь последних Ситри забирала, чтобы та послужила для ритуала. Она наполняла бассейн в бреши, где готовился ритуал, вплеталась в манипуляции и даже становилась основой для некоторых особых знаков, прочитать которые могли бы только демоны. Нуаталь, Тхай, Сизер и Зепар помогали, выискивали среди землян подходящий жертв, пока Ситри тщательно отмеряла нужное количество крови, магии и хаоса, необходимых для призыва. Ошибётся хоть где-то, поддавшись нетерпению или самоуверенности, — и Хайбарус не сможет возродиться.
Это могло занять как дни, так и годы. Но Ситри терпеливая. Она нашла наследников Силы, нашла двух потенциальных сальваторов для Ренольда и даже сумела воспитать одного из них. Жаль только, что Иснан всё же вырвался из-под контроля.
Но Ситри терпеливая. Сколько бы времени ей ни потребовалось, она обязательно доведёт начатое до конца. И даже Иснан, переметнувшийся к сигридцам, не сумеет помешать.
Ситри наконец отвернулась, отошла от ограждения на крыше всего на несколько шагов. Поднявшийся ветер взметнул длинные белые волосы и юбку чёрного платья. Зашептали тени, в которых потонул знакомый стук копыт. Нуаталь, стоявшая поодаль, насторожилась, приготовилась к нападению, но успокоилась, заметив появившуюся из пустоты фигуру.
— Ты заставил меня ждать, — рассматривая свои железные когти, сказала Ситри вместо приветствия.
— Я принёс подарок.
Ситри даже не взглянула на отрубленную голову, брошенную к её ногам. Взгляд голубых глаз был прикован к Катону, на одежде и в волосах которого осталось немного чужой крови.
— Долго же ты, — заметила Ситри.
— Были кое-какие дела.
— Никак бегал к своей собачонке?
Уголки губ Нуаталь приподнялись в насмешливой улыбке. Катону незачем было реагировать на это и тратить время на демонов ниже него, он даже Маракса и Карстарса никогда не воспринимал всерьёз. Только Ситри и Хайбаруса.
Но он почему-то отреагировал. Разноцветные глаза потемнели, на лице появился оскал. Зубы Катона оказались в крови.
Ему всегда мало. Нужно было обладать всем и сразу, вырывать с боем даже ненужную мелочь, потому что бой — это азарт, взбурлившая кровь и чувство превосходства. Катон всегда, всё время своего существования жаждал только этого, и потому Ситри поняла, что в этот раз у него опять не получилось заполучить желаемое. Но она не понимала, почему он до сих пор пытался играть в эту игру и доказать, что всё, что когда-либо попало ему в руки, является таковым до конца существования миров. Мог ведь просто силой забрать ту жалкую собачонку, из-за которой поднял весь шум.
— Жаль, не в этот раз, — с хищной улыбкой ответил Катон, взъерошив короткие волосы. Он не читал мысли Ситри, скорее чувствовал отголоски её смятения через хаос. — Сейхарион помешала.
Нуаталь вновь напряглась.
— Она была там, защищала бедных сигридцев.
— Должно быть, знала, что ты придёшь, — предположила Ситри, сложив руки на груди.
— Зато теперь мы точно знаем, что она на их стороне и всё время прячется в тени, защищая их.
Ситри это не волновало. На стороне Хайбаруса было ничтожное количество уранионов: лишь Риндскавор, Винейгерес и Фасанвест, а Гаап до сих пор сопротивлялся, но становился слабее с каждым днём. Айриноул и Алеандро были прикованы в особому месту в Диких Землях, где проторчали все двести лет. Велламо, Геирисандра, Кродоу, Нактарас, Онорина, Онорей и Эквейс приняли сторону сигридцев, как и Сейхарион — лишь о её решении Ситри ничего не знала вплоть до этого момента. Она скрывалась даже лучше, чем Ильматар, Мерула и Верити, решившие и вовсе остаться в стороне.