— Алекс, если ты будешь молчать, я ничем не смогу помочь.
— Я не знаю, — выдавил он быстрее, чем успел отговорить себя. — Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня, вот и всё. Ты и так постоянно стараешься, чтобы нам с Рокси жилось лучше, а я просто... Не знаю, я веду себя странно и никак не могу быть таким же нормальным, как ты.
Уголок губ Себастьяна дрогнул, а потом он рассмеялся, покачав головой, из-за чего паника внутри Алекса только возросла.
«Контролируй себя, контролируй себя, — повторял он раз за разом. — Давай, ты справишься. Не будь проблемой».
В тринадцать лет, когда врач сообщил, что у него ананкастное расстройство личности, мать сказала: «Это не значит, что с тобой что-то не так», в то время как отец назвал это «проблемой». В тот вечер Алекс слышал, как его родители ругались за дверями спальни, а после бессонной ночи, полной слёз, когда он спустился к завтраку, мать поцеловала его в лоб и сказала, что он — не проблема.
Алекс до сих пор не знал, кто из родителей был прав.
— Если ты говоришь о диагнозе, то я знаю, Алекс, — совершенно спокойно, даже с лёгкой улыбкой сказал Себастьян, поймав его взгляд.
— Знаешь? — совсем тихо и обречённо повторил Алекс.
— Знаю и не считаю, что из-за этого ты ведёшь себя странно или не можешь быть нормальным. Да будь ты хоть перевёртышем, мне плевать. Ты всё ещё мой брат, и я сделаю что угодно, чтобы помочь тебе. И если для этого мне придётся снова разругаться с отцом, я сделаю это, понимаешь?
— Но я...
Он не помог, когда Август выгонял Себастьяна из дома. Он не разговаривал с ним после аукциона-бойни, когда демоны забрали Соню. Он медленно умирал внутри из-за чувства стыда и страха, но каждый раз, когда пытался заговорить с Себастьяном, вся смелость испарялась. Алекс был хорошим искателем, но отвратительным братом, который даже сейчас никак не мог помочь Себастьяну — а ведь именно ради этого он и пошёл за ним.
— Прости...
— Не извиняйся за то, в чём не виноват, — перебил Себастьян, фыркнув. — И не позволяй отцу загружать тебя отчётами, для этого есть другие искатели.
— Это... из-за того, что утром мы наорали друг на друга. Не то чтобы я хотел орать на него...
— Из-за чего?
— Рокси требовала, чтобы он ненадолго оставил Орден и... Ну, чтобы он отдохнул. Пришёл в себя.
Никто из них не отдыхал и не приходил в себя, как, возможно, им требовалось. Смерть Кристин будто запустила обратный отсчёт до взрыва, с которым каждый справлялся сам, если вообще пытался. Рокси безвылазно сидела дома вместе с Салем, спала днём и бодрствовала ночью — в основном, конечно, просто смотрела фильмы и читала книги. Даже к поискам, к которым раньше проявляла интерес, не возвращалась. Пару раз помогла собрать вещи Себастьяна, даже наорала на Алекса, когда тот предложил запихнуть книги к оружию: сказала, что так он попортит обложки. Алекс это знал, просто пытался немного расшевелить Рокси.
— Я с ним поговорю, — повторил Себастьян. Привычное спокойствие, столь знакомое Алексу, будто на долю секунды дало трещину, рассыпалось, когда его губы скривились, а взгляд потемнел. — Оставь работу и марш домой. Я за тебя закончу.
— Но...
— Ла-адно, — протянул Себастьян, закатив глаза, — бери Соню под мышку и валите домой оба.
— Но...
— Ты и Паскаля хочешь взять?
— Да нет же! Я вполне могу закончить работу сам!
— Ты ещё спорить со мной будешь?
— А ты будешь относиться ко мне, как беспомощному?
Алекс не хотел этого говорить. Или, наоборот, хотел до безумия, ведь где-то же эти слова сформировались, засели в подкорке сознания и всё ждали подходящего момента.
Себастьян не относился к нему, как к беспомощному. Он не жалел его на тренировках, никогда не делал за него домашнее задание на все сто процентов, заставлял мыть посуду и даже пытался научить готовить. Но порой в его поведении проскальзывало нечто, чего там быть не должно. Чрезмерная осторожность, молчаливость, отстранённость. Будто вокруг Алекса был барьер, защищавший его, а Себастьян боялся ненароком сломать их обоих.
— Я не беспомощный, — повторил Алекс с большим возмущением, когда Себастьян не ответил. — Сам же сказал, что я нормальный, так почему...