— Они все мертвы, — шёпотом повторила Сонал, всё ещё смотря Джулиану в глаза. — Все. Только лэндтирсцы, а я... Они все мертвы. Я должна была их защитить, но...
— Ты их помнишь, и пока что этого достаточно. Если помнишь, значит, действительно любила и была готова из кожи вон лезть и капать Гилберту на мозги, даже была готова до смерти забить. Лэндтирсцы были твоим народом, и это нормально — чувствовать боль от их смерти.
— Это не боль, — сквозь зубы возразила Сонал, — а ярость. Катон посмел тронуть моих людей, и я никогда этого не забуду.
— Говоришь как истинная королева. А теперь поднимайтесь, Ваше Величество, вытирайте слёзы и ищите себе меч. Коалиция нуждается в вашей ярости. Но, конечно, — добавил Джулиан, не удержавшись от снисходительного смешка, — сначала ответьте за нападение одного из её лидеров.
***
Соня вот уже два часа ни на шаг не отходила от Алекса. Делала она это вовсе не из-за приказа Себастьяна, а потому что никто больше не мог: искатели суетились, следуя указаниям Саула и Мирны, целители помогали раненым, маги укрепляли чары и барьеры, окружавшие зал Истины. Все чем-то занимались, брались то за одно дело, то за другое, и всё это время зал Истины напоминал Соне переворошённый улей разъярённых пчёл.
Алекс не успел вернуться домой, хотя хотел. Даже предложил Соне составить ему компанию, сказав, что они могут просто отдохнуть вместе с Рокси, посмотреть какой-нибудь фильм или попробовать приготовить что-нибудь вкусное. Соня почти согласилась — почти, потому что как раз в тот момент, когда она хотела сказать «да, конечно», Паскаль начал захлёбываться кровью.
Пострадало много искателей, и только четверть из них успели спасти. Остальные либо захлебнулись кровью, либо, раненные будто бы невидимой рукой, упали замертво, а потом маги сказали, что сердца тех остановились, отравленные хаосом.
Саулу потребовалось два часа, чтобы выяснить, что каждый из искателей, и мёртвый, и сейчас лежавший в лазарете, контактировал с реликвиями, полными хаоса. Теми самыми, которые тщательно отслеживал Саул в течение долгих месяцев. Лукреция Кост вместе с ещё несколькими магами отсеивали их, проверяли на наличие хаоса, искали настоящие реликвии и выявляли подделки, но этого оказалось недостаточно. Погибли тридцать шесть искателей, за жизни четырнадцати до сих пор боролись целители, восемь уже отдыхали в лазарете. Среди них был Паскаль, от которого только-только отошла Лукреция, чтобы помочь другим целителям. Как только в зал Истины прибыла Марселин, ни один из магов, не занятый укреплением барьеров, не остался в стороне.
Соня и Алекс тоже были здесь. Сидели на соседней койке, ждали, когда проснётся Паскаль. Алекс едва не лежал на Соне, расположив голову на её плече, которое давно промокло от слёз. Соня не мешала Алексу, когда тот вновь начал плакать, лишь молча обнимала его, чтобы показать, что рядом. Алекс ничего не говорил, только один раз бросил, что нужно сообщить о случившемся Рокси, хотя Себастьян наверняка успел позаботиться и об этом.
Он вернулся в лазарет вместе с Саулом только час спустя, когда Алекс немного задремал, а Паскаль только-только зашевелился. Саул тут же выдернул одного из целителей, попавшегося ему на пути, и приказал проверить состояние Паскаля, на что тот возражал чересчур вяло. После того, как он начал кашлять кровью, его лицо и тело будто кто-то расчертил: глубокие царапины и язвы появлялись то тут, то там, словно чья-то невидимая рука уверенно и безжалостно наносила одну рану за другой. Такое было едва не у всех искателей, контактировавших с реликвиями, но не у всех удалось свести следы ранений. У Паскаля ещё были расцарапаны лицо и руки, у искателя, лежавшего через две койки от него, — ноги. А кто-то и вовсе казался целым и невредимым, словно его не тронули.
— Да ты просто не видишь себя, — проворчал Саул, когда Паскаль снова попытался возразить целителю, взявшемуся обрабатывать открывшуюся на руке рану. — Клянусь, ты бы поседел, если бы увидел.
Никто ему не ответил, только Паскаль совсем слабо приподнял уголки растрескавшихся губ в улыбке. Алекс сонно заворчал, уткнувшись макушкой в шею Сони.
— Выяснили что-нибудь? — шёпотом спросила она, боясь разбудить Алекса. По-хорошему ей следовало уложить его на койку и оставить в покое, под присмотром целителей, но Алекс не был ранен и не мог занимать чужое место. Им позволили остаться только из-за обещания убраться сразу же, если принесут ещё одного пострадавшего.