Черный воровато оглядывается и отпирает дверь. Ночные выходы в сопровождении конвоира механизмами не запрещены, камеры коридора хоть и фиксируют это – но тревоги по модулю не будет. Однако выходы запрещены Главглавом – и узнай он, черному не поздоровится. Да только его рядом нет, черный один в коридоре – а шприц перевешивает возможные пиздюли. Карла закрывает решетку и вместе с номером трусит в сортир. Дисциплина? Не, не слышал.
Я смотрю на Смолу и вижу, что наш главбугор доволен. Щека теперь должен, ему спасли жизнь – и долг он отдаст ровно тогда, когда потребуется нам. И так, как нам потребуется. И будь я проклят – возможно, лучшим выходом для номера была бы темная, устроенная сокамерниками. Но тем мы с ним и отличаемся, что я выбрал бы отбитый ливер и отсутствие долга – а он запайку со шприцом и спокойный сон. Дьявол, как известно, подбирается к человеку с разных сторон – а уж пользоваться страхом дьявол научился давно…
Теперь очередь Девятого, и Смола уже недобро глядит на него. Тот спокоен – и мне не совсем понятно, почему. Считает себя крутым? Зря, дружок. На любую крутую жопу мы найдем хороший крупнорезьбовой болт…
– Теперь с тобой, родненький. У тебя залет серьезнее. Ты был старшим – и именно с твоей подачи были сожраны крупные тушки. Так мне нашептали. Было?
Девятый бледнеет и начинает мелко вибрировать – кажется, до него доходит… И весь его запал утекает, как воздух из дырявого шарика.
– Было… – сипит он.
– Стыдно тебе? – отечески спрашивает Смола.
Девятый быстро‑быстро кивает. Врет, сукин кот. Нихрена ему не стыдно. Он просто ссыт.
– Ладно, пацаны… – Смола вроде бы смягчается. – Отпустим на первый раз. Мы ж не звери мочить новичков… Да и пацан вроде не робкого десятка, – он широко улыбается. – Мне он нравится.
Девятый сразу расслабляется – и в этом его ошибка. Крысятничество не прощают, это знает любой номер с Малолетки. Скрысил у своих, у своего же отряда – по‑любому смерть. Значит, Девятый не прошел Малолетку. Интересно, откуда он?..
– Свободен… – машет рукой Смола.
Крысюк разворачивается… и главбугор кивает Желтому.
Погнали.
Желтый, вытащив из‑за спины петлю, бесшумно соскальзывает со своей полки. Три шага вслед Девятому – и петля захлестывает шею. Смола уже рядом; он подхватывает конец шнура и резко тянет на себя. Желтый виснет на ногах, я, подскочив, обхватываю крысюка поперек туловища, удерживая и руки. Вместе с жертвой мы заваливаемся на пол – и Смола, уперевшись ногами в его плечи, тянет конец на себя. Петля уже затянута, Девятый хрипит и извивается, пытаясь высвободиться – и я чувствую необычную для его тщедушного тела силу. Жилистый, с‑с‑сука!.. Его покрасневшая морда около моего лица – и я отмечаю еще одну странность: обычно при удушении лопаются кровеносные сосуды глаз – но глаза Девятого остаются чистыми. Смола, ты там халявишь, что ли?! Дави, бля, сильнее!..
Минута – и Девятый затихает. Смола поднимается с пола, перекидывает шнур через балку под потолком – и мы, поднатужившись, рывком вздергиваем тело и закрепляем конец за нары Желтого. Пусть повисит. Если его не заметит дежурный карла – ночью десятого дня обязательно придет проверка. Самолично капо‑два. Обнаружив труп, он начнет орать и разоряться, поднимет на ноги всю камеру и, вдоволь побесившись, уведет бугров на разбор и в Изолятор. Будто бы на разбор… Одна из камер Изолятора – предбанник Норы. Мы умеем соблюдать секретность. Для всех – и номеров, и механизмов – мы уселись на губу и отбываем наказание. На самом же деле сутки напролет мы пьем, трахаем баб и веселимся. Ночью первого дня новой декады мы возвращаемся в камеру уставшими и измотанными – но разве кто‑то догадается, что умотал нас не каменный мешок Изолятора, а какая‑нибудь Серая Саша или Веселая Жизель?..
– Отбой, крысы! – доносится из коридора – и свет в камере гаснет. Тьма накрывает нас своим покрывалом, заметая следы, – и только тусклая дежурная лампа в коридоре пытается бороться с мраком. – Все утухли, всем спать! Спокойной ночи, хе‑хе, сладких снов…
Я укладываюсь на свои нары и укрываюсь жидким одеялом. Кому‑кому – а нам, буграм, точно нужно выспаться. Капо подмазаны за допущенный на этой декаде НПНД, капо обещана услуга – и Нора ждет нас уже этой ночью. А туда лучше спускаться отдохнувшим. Я засыпаю, постепенно погружаясь в небытие, – и вижу во сне дверь в Нору и дежурного капо, который, словно апостол Петр, ждет нас у ворот Рая. И я уже не слышу, как Щека, поскуливая от боли, моет пол, свою засранную жопу и свои штаны.
Observer to Curator Scaparotti Administration .
Report№1124‑09/11/2159.
Категория секретности: Secret‑000.
Категория срочности: !!!!
Настоящим докладываю.
1.В результате ошибочно разыгранной партии, направленной на попытку подъема собственного авторитета внутри группы заключенных (Северный модуль, Второй отряд, Общие работы), условно уничтожен юнит В‑Janus.
Причина: неверный выбор психологического сценария в связи с отсутствием в базах данных А‑В‑Janus информации о т.н. «понятиях», принятых в среде заключенных. Необходимо в кратчайшие сроки устранить пробел в информационном обеспечении.
Повторное введение в игру юнита В‑Janus считаю нерациональным в связи с риском опознания его заключенными данного отряда, уже контактировавшими с ним. Запрашиваю разрешение на вывод из игры и консервацию юнита В‑Janus.
А‑Janus продолжает функционировать в штатном режиме.
2.Обнаружено проникновение внутрь охраняемого периметра Гексагона.
Место проникновения: канализационный сток С‑модуля.
Предположительные сроки проникновения отсутствуют.
Детальная информация отсутствует.
Запрашиваю любую известную (возможно, известную) Вам информацию о данном инциденте для скорейшей оценки рисков и выработки противодиверсионных мероприятий.
Доклад окончен.
Прошу подтвердить получение данного пакета информации.
Curator Scaparotti Administration to Observer.
Категория секретности: Secret‑000.
Категория срочности: !!
Доклад получен.
1.Вывод из игры юнита В‑Janus запрещаю. Напоминаю, что функционирование юнита А‑В‑Janus наиболее продуктивно при постоянном контакте юнита В‑Janus с юнитом А‑Janus. Приказываю задействовать В‑Janus в отрядах, минимально пересекающихся со Вторым отрядом Общих работ.
2.Запрос принят. Уточняется. Любая доступная информация поступит к Вам немедленно.
Прошу подтвердить получение данного пакета информации.
Глава 4. Лис. 50 дней до
Камера №13 Изолятора С‑модуля – это лишь один из входов в Нору. Таковых по всему Гексагону существует добрых полтора десятка – примерно по два на каждый модуль, исключая Центральный. Я не знаю, где скрыты ходы в остальных модулях – но у нас в Северном их два. Второй – в сортире канцелярии капо, крайняя кабинка, стена за унитазом. Капо приводят в канцелярию номеров – и у механизмов никогда не возникнет вопроса, зачем. Работать. Пахать. Вкалывать. Драить полы, вылизывать толчки, пидорасить стены и потолок. В канцелярии всегда можно найти сколько угодно работы.
Но сегодня мы в Изоляторе и сегодня мы «наказаны». На сутки, до утра первого дня новой декады. Матерясь от души, пиная нас по ляжкам тяжелыми ботниками и вообще всячески играя на камеры, капо‑два впихивает оборзевших бугров в камеру №13 и входит следом. Ругнувшись напоследок отборным, он закрывает за собой толстенную гермодверь… и, повернувшись к нам, черножопый уже само радушие.
– Че, крысюки, соскучились по Норе? – ухмыляется он. – Ну – добро пожаловать. Ваше время начинается…
Пропуск в ворота Рая устроен просто и вместе с тем хитро. В двери есть глазок – дежурный надзиратель из коридора в любой момент должен иметь возможность видеть, что происходит в камере. Но если будучи в камере приложить к глазку большой палец – и не палец какого‑то там левого чухана, а только главкаповский, палец старшего капо любого из отрядов, – автоматика считает рисунок и позволит войти. Кусок правой стены вместе с нарами отваливается в сторону – и в камеру высовывается постоянный привратник, один из капо, якобы списанный когда‑то в НТБ.