– Я пока еще не капо, – залыбился с пониманием Шнырь.
– Я в тебя верю, – вернул лыбу капо‑пять. – Справишься – получишь бригаду. Ты же хочешь бригаду, родной?
Шнырь хотел. И всем своим видом доказывая желание. И капо‑пять это очень даже устраивало.
– Ремни возьми, чтобы вязать. В КХО получи нормальные ПР, их там штук десять точно есть. И еще… будет неплохо, если пришибешь её сраного братца. Он тоже скоро к веселухе подтянется.
Шнырь облегченно закивал. ПР, палка резиновая, – не ствол, конечно… но ей куда сподручнее бить всяких прошмандовок. Лучше, чем руками‑ногами, подставляя их под заточенную сталь. ПР это нормально, ПР – это жить можно. А Лис… Знаком он с Лисом. И встретится с удовольствием, припомнит все подлянки. Бугры Второго много кому дорожку перешли – слишком уж шустрые да шаристые. Ничо, вот и поквитаемся.
– Все, выполняй.
Шнырь кивнул и потопал выполнять – а капо глядел ему вслед и морщился. Использовать крыс ему было привычно, но этого дурачка почему‑то стало искренне жаль. Не верилось в легкую победу над ублюдочным Лисом. Не верилось, хоть ты плачь.
Мыслишка, возникшая у нее, была довольно проста. Первого карлу она не обшмонала – торопилась да и растерялась слегка. Но парочка, прошагавшая мимо, подсказала пути решения. Ну не дура, а? У каждого карлы, спускающегося в Лабиринт, наверняка есть карта! Что если по карте добраться до того самого «Первого узла», о котором говорила парочка, и подождать Лиса там? Заодно и предупредить, ведь эти два упыря именно там засесть и планируют! Оставалось только выцепить такого. Выцепить – и подрезать…
Впереди за углом вдруг хлопнуло что‑то – и хлопнуло так, что Васька от неожиданности подпрыгнула чуть не до потолка. На какое‑то время даже и освещение пропало… Правда, тут же вернулось – но было уже не прежним, а неровным, моргающим и подрагивающим… Что еще за напасть? Она осторожно тронулась вперед – и чем ближе подходила, тем все яснее становился слышен тонкий свист. Да еще и парок из‑за угла потек – густой, словно болотный туман. Поня‑я‑ятно…
Заглянув за угол, убедилась, что догадка верна: система отопления похерилась. Новых труб у капо нет, спереть трудно, вот и латают год за годом старое. А как дошло до предельного износа – так и лопнуло. Здесь было заметно теплее – в трубе‑то кипяточек… Пар уже не клубился – полупрозрачный сверху и густой ниже пояса, он покачивался туда‑сюда липкими невесомыми облаками. Из‑за него и свет от ламп казался совсем другим – мертвенно‑бледным, словно в морге у Дока. Звуки шагов прятались в его лениво‑густых завитках, пропадали, теряясь в ровном шипении прорвавшей трубы. Черные, из‑за пара, напитавшиеся и набрякшие каплями, у лица шевелились серые нити паутины. Васька брезгливо отодвинулась, отчего пар чуть подался, расходясь в стороны…
– …А ты ее видел?..
Гнусавый голос возник неожиданно. Карлы шли где‑то впереди – и, судя по увеличивающейся громкости, приближались. Пар глушил звуки, вот и подкрались! Васька, метнувшись к стене, присела, ныряя в плотную пелену, – авось не увидят…
– Видел. Сама тощая – но сиськи класс. Торчат и твердые. Ты тоже ее видал наверняка, это ж сестрица Лиса…
Первый гнусно захихикал.
– Да‑а‑а… Я б такую завалил. Слышь, Сиплый… Может, это… Ну, как поймаем… Отоварим её?..
– Там поглядим, – отозвался Сиплый. – Может если по‑бырому…
Продолжая разговаривать о желаниях и возможностях, они протопали мимо. Жертву, скорчившуюся у стены, не заметили – и Васька снова облегченно задышала. Второй раз. Второй раз прокатило. Но вечно прятаться невозможно, рано или поздно везение закончится. О том, что будет потом, думать ей не хотелось.
Честно сказать, думать совсем ни о чем не хотелось. Навалившаяся вдруг усталость медвежьей лапой прижала, притиснула к земле. Прилечь бы… Усталость обнимала, давила на спину, на шею и плечи, успокаивала… Зачем куда‑то идти? Привалиться к стене, передохнуть… Хотелось спать, хотелось нырнуть в сон и забыться… Васька втянула в себя воздух – пах он странно, какой‑то сладостью и формалином. Смертью. Моргом, где сломались холодильники, а в прозекторской кипит работа…
Едва не проваливаясь в беспамятство, она заставила себя подняться. Это пар… Точно, он… Из‑за него ей так погано… Чертова сладковато‑мерзкая вонь болота!.. Достав скальпель, она поднесла его к лицу и резко вдохнула. Скальпель пах кровью и сталью – и от этого запаха ей стало чуть лучше. Надо сваливать. Убираться из этого тумана, ласковыми щупальцами пригибающего к земле…
Следующие шагов пятьдесят она ползла минут десять. Брела кое‑как, опираясь левой рукой о стену. В голове стоял ватный гул, ноги подламывались, тело казалось мягкой плюшевой игрушкой… Попадись навстречу карлы – взяли бы без лишнего шума. Добравшись до угла, остановилась передохнуть – и здесь ее скрутило. В брюхе рвануло горячей бомбой, покатилось по пищеводу вверх – и выплеснулось наружу. Сломавшись пополам, она сблевала мерзкий желтоватый комок, окатив и стену, и свои драные ботинки. Да что ж это такое… С минуту она, тупо уставившись в стену, часто‑часто дышала, пытаясь провентилировать легкие. Вроде бы помогло… Гул в башке поутих, желудок больше не бунтовал, ватность начала постепенно отпускать тело… Вот же дрянь, а? Что за мерзость течет в этой трубе, если после пары минут в облаке ее так скособочило? Лабиринт лежит под Норой, Нора под Центральным модулем Гексагона, Центральный модуль – под Заводом. Труба – оттуда, из его недр. Что ж там варят такое, отчего, хватанув парку, можно копыта откинуть?.. Двигаться дальше сил пока не было, и она решила самую малость передохнуть. По прикидкам – с момента подслушанного разговора прошло не больше двадцати минут. А карлан озвучил полтора часа до того, как Лиса выпнут в Лабиринт. Еще может успеть… Но если даже и не успеет – братик и сам с усам, махать руками умеет. Авось и справится… Из нее же сейчас боец никакой.
Узкая щель второстепенного коридора, перекрытая полотном едва колышущейся паутины, обнаружилась шагов через двадцать. Хотя в башке до сих пор еще позвякивало – она все же сообразила, что паутину лучше не трогать. Какая‑никакая – а маскировка. Присев в коленно‑локтевую, Васька осторожно проползла под ее пологом. Фонарь в коридоре давал немного света, и, оказавшись внутри, она сумела кое‑как осмотреться. Хозяйственная каморка, не иначе. Пара ржавых дырявых ведер, какие‑то шланги, швабра, тряпье и прочая дрянь… Дрянь дрянью – но швабра вполне сгодится! Разломав ручку пополам, она получила две довольно длинные дубинки – и вот теперь‑то почувствовала себя увереннее. Что ни говори, а сталюшка в руке – это не ее. Другое дело – палки! «Эскрима» вроде бы. Так батя Ефим называл то, чему обучал ее. Какие‑то там филлипинские боевые искусства – хотя что значит слово «филлипинские», она никогда и не спрашивала. Просто всасывала знания с жадностью губки – и долбила, долбила, долбила палками по манекену. Иному и пять раз объясни – не поможет; а ей вполне хватило того раза, когда ее чуть не оприходовал мерзопакостный Воробей с дружками. Именно тогда она поняла, что в этой гребаной норе крыске лучше отрастить зубки подлиннее…
Присев и привалившись к стене, Васька прикрыла глаза. Поспать бы – да нельзя. Заснешь – потеряешь контроль. И можешь проснуться уже с перышком в брюхе… Жрать тоже хотелось немилосердно. Заточить бы теперь хоть кусок сраного желеобразного антрекота из столовки, политого токсично‑розовым вкусозаменителем… Но еще сильнее хотелось пить. Так сильно, что хоть конденсат со стен лижи. Она подняла руку, ощупывая стену – хренушки. Сухо, пыльно… Ну да ничего. Передохнет, вылезет в коридор – а там и на воду наткнуться можно. Она уже проходила такие места – да сглупила, проигнорировала. Главное не нарваться на ту водичку, что из трубы хлещет…
В коридоре вдруг заскрипело, и она немедленно размазалась по стене, превратившись в плоскую бесплотную тень. Что‑то многовато карлов на один квадратный метр пространства и времени… Уже третий патруль. Карланы, о чем‑то тревожно переговариваясь, пробежали мимо, и она уловила пару слов: «прорыв» и «заделать». Ага, голубчики, к трубе спешат… Интересно, а они знают об интересном эффекте водички? Ведь если вляпаются – взять их можно будет голыми руками…