Васька завозилась, застонала протяжно, обозначая, что очнулась. Попыталась повернуть голову, рассмотреть – и это частично удалось. Фонарь этот хрен поставил на торец, луч бил в потолок – и в рассеянном свете она увидела здоровенного облома ростом за метр восемьдесят. С таким она даже и палками не справится. Тут внезапно надо, пока не ожидает. И хитростью подойти…
– Ну не дрыгайся, не дрыгайся, – стаскивая с нее одежду, приговаривал меж тем ублюдок. – Ща по‑быстрому оформим тебя, даже пикнуть не успеешь… Оформим – и пойдем себе дальше. Сдам тебя начальству. Не, ну а как ты хотела?.. Троих пацанов замочила – а в них, между прочим, знаешь, какие усилия вбуханы? Господа капо не одобрят…
– Ну ты это… Слышь?.. Может, развяжешь меня? – спросила Васька, подпуская в голос самую малость дрожи. – Я, может, и сама не против… Тем более ты вроде ничё такой, даже красавчик…
Парняга от неожиданности даже притормозил. Хмыкнул недоверчиво, пробежался загоревшимися глазами по голой уже заднице, причмокнул…
– Ишь ты, какие мы, а? Люблю таких… Даже жалко, что тебе скоро не жить. И чё ты, родная, не шутишь, что ли?.. Вот прямо так и дашь?
– А чо нет?.. – очень даже натурально удивилась Васька. – Напоследок‑то… Только руки развяжи.
Карлан недоверчиво ухмыльнулся.
– Сбежишь ведь…
– Да куда мне отсюда деться? Иначе я кончить не смогу, дурачок, – Васька призывно улыбнулась. – Ты не только о себе думай, я ж тоже хочу… Да и неудобно будет.
Карлан продолжал стоять, красноречивым взглядом скользя по ее оголенным полушариям. Ага, проняло, тварь… А если вот так, оттопырить немного?..
– А может, ты боишься меня, а? – подзадорила она, одновременно чуть выгибаясь, чтоб выглядело аппетитнее. – Так ты на себя посмотри – и на меня. Разве слабая девчонка с таким здоровяком справится?..
– Это да… – самодовольно усмехнулся облом. – Я сотку с груди десять раз жму. Ну и приседаю… тоже там… за центнер… Лады, ща распутаю. Но ты смотри у меня…
Сразу лезть в карман Васька не стала. Смущаться, прикрывая нижнюю часть – тоже. До того ли? Пусть смотрит. Недолго ему осталось своими гляделками пользоваться… Поднявшись с пола, она растерла запястья, восстанавливая кровоток – кисти покалывало, но слушались они вроде неплохо. А это сейчас самое важное… Карлан, развязав ее, теперь торчал в дверях, перегораживая выход. Недоверчивый какой… Призывно улыбнувшись, она шагнула назад, разворачивая и приподнимая подол спецовки, чтоб было получше видно. Карлан сразу сделал стойку – вцепился глазами в то самое место. И не видел, бестолочь, как ее правая рука шустренько юркнула в карман, вытягивая остро заточенную железку…
– Ну, иди что ли?.. – подбодрила Васька нерешительного кавалера. – Долго мне тут стоять?
– Аэм… гхым… ты глянь… не обманула… – ухмыльнулся тот. Подойдя вплотную, дернул свой ремень, спустил штаны до колен и положил обе руки ей на задницу. – Кре‑е‑епкая… А ну‑ка…
Больше ничего ублюдок не успел. Выпустив жало лезвия из кулака, Васька крутанулась вокруг себя – и что было силы полоснула по правому глазу. Брызнуло жижей – и одновременно с этим карлан взревел, как раненый бык. Зажав глаз одной рукой, второй попытался цапнуть ее – но Васька, нырнув под руку, уже оказалась справа… и вторым ударом прошлась острющим лезвием по шее, прямо по яремной вене.
Хлестнувшая кровища струей ударила в лицо. Она отшатнулась, теряя равновесие – и кубарем полетела на пол. Карлан, продолжая реветь, все же догнал ее, навалился, вцепившись ручищами в горло, сдавил… Чувствуя, как пальцы плющат трехею, Васька захрипела от ужаса – и, слепо махнув рукой с зажатым в кулаке скальпелем, тыкнула справа куда‑то в район его шеи. Раз, и другой, и третий… Карлан забулькал, запузырил, хватка сразу ослабла – и Васька, задыхаясь, все же смогла отодрать его ручищи! И продолжала бить, бить и бить острой железякой, с чавканьем входящей в расплющенное горло!
Остановиться смогла не сразу. Голова ублюдка уже мертво тряслась под ее ударами – а она все еще продолжала бить, пластая шею в лоскуты. За все. И за себя, и за Лиса, и за гребаный Лабиринт, и за то, что этот ублюдок хотел сотворить с ее телом… Подавшись, скользкая от крови туша наконец медленно сползла с нее – и только тогда она сумела остановиться. Встала, пошатываясь и пытаясь отдышаться, отошла в сторону, привалилась к стене. Карлан, безо всяких сомнений, минуты три уже как был мертв – фонарь освещал и его тело, и размолотое в кашу горло, и большущую лужу крови, натекшую на бетон… Васька, икнула, харкнула, целя в отвратительную морду… и вдруг, сама того не ожидая, разрыдалась. Стресс, сука, мать его так!
Минут пятнадцать она продолжала стоять, опираясь о стену. Дышала. После того, как карлан чуть не отправил ее на тот свет – дышать казалось особенно прекрасным занятием. И только взглянув на экран коммуникатора, поняла, что пора двигаться – времени до входа Лиса было в обрез.
Вот только как быть с тем, что ее очень быстро нашли? Вариантов представлялось два: либо где‑то в ней спрятан маячок – либо коммуникатор все же выдает сигнал, доступный для отслеживания. Нужно было решить обе.
С первой проблемой она справилась просто – стащила комбез с незадачливого насильника. Размер, правда, не соответствовал от слова совсем – но тут уж ничего не поделаешь. Штаны подпоясала наскоро вырезанной тесемкой, в куртку пришлось завернуться полтора раза и оставить так, замотав таким же, наскоро срезанным со своей робы, хлястиком. Особое неудобство доставило то, что куртка насквозь пропиталась кровищей, уже совсем охладевшей и мерзко липнущей к телу – но пришлось сжать зубы и перетерпеть. Ничего, еще и не в такой мерзости возились… Вторая проблема – коммуникатор. Здесь Васька поступила еще проще – открыв карту, она всматривалась в нее пару минут, стараясь запомнить, благо до Первого узла всего ничего – и оставила в каморке, брезгливо бросив на тело карлы. И, подхватив свои палки, подсвечивая фонариком, осторожно выбралась в основной коридор.
Капо‑пять, сидя в «тревожной каморке» в самом центре Лабиринта, с недоумением смотрел на экран коммуникатора. И – не понимал, что же это такое происходит.
Началось все с того, что две белые точки, помеченные как «Сиплый» и «Муха», медленно курсирующие по Лабиринту, вдруг ни с того развернулись и рванули в обратную сторону. Именно что «рванули» – капо‑пять мог судить об этом по скорости перемещения. Куда? Зачем? Какой был смысл бежать сломя башки? Непонятно…
Дальше. Тормознувшись на одном из поворотов, они какое‑то время муммировали ваньку – а потом зачем‑то разделились. Что, собственно говоря, строжайше запрещено инструкциями!.. Муха остался на месте – а Сиплый за каким то рожном переместился ближе к началу Лабиринта.
Дальше – больше. Спустя совсем малое время Сиплого нагнал Шнырь – и зачем‑то(?) увел в ближайшую комнатку‑каморку, обозначенную на коммуникаторе как «подсобка». В каковой они и пробыли некоторое время. У капо‑пять даже нехорошая мысль закралась – а вдруг, прости гос‑с‑спади, гомосеки?.. Опущенные в Гексагоне водились только в отрядах, среди низовой администрации таких отродясь не видывали. И поступали с ними там соответствующе – место для спанья у них было законно под нарами, работы – максимально вредные и унизительные. Да и вообще старались держаться от обиженных подальше, дабы не зашквариться. И если вдруг окажется, что среди карлов объявились гомосеки… Это ж позору не оберешься!
Будь у карланов рации, капо‑пять непременно связался бы с ними голосом. Но раций у кандидатов не имелось, и нужно было вставать с такого уютного диванчика и топать своими личными ножками с проверкой. Будь они неладны… То что с карланами что‑то могло случиться, он даже и мысли не допускал. Что? Лис пока еще не в Лабиринте, а его сестрица – без оружия и вряд ли справится с кучей матерых мужиков. Капо‑шесть сказал, что самолично обыскал ее перед медосмотром – чисто.