Мир дзэн

Чжуан-цзы похожим образом передает разговор духа океана и духа реки:

Лягушка, живущая в колодце, никогда не поймет, что такое океан, ведь ее мирок так мал и узок! Нельзя рассказать о зиме летней мошке; ее жизнь ограничена лишь одним временем года. Нельзя говорить о Дао с школьным учителем; кругозор его слишком ограничен. Но если вы вышли из своего узкого мирка и увидели великий океан, то поймете всю свою незначительность и вам можно рассказать о великих законах.

Искусное использование отрицательной техники в обучении иллюстрируется в одной чаньской истории: некий учитель, когда его попросили объяснить, что такое Дао, молча выставил вверх большой палец. Мальчик, который помогал учителю, решил повторить его ответ. Однажды, когда он это проделал, учитель внезапно отрубил ему палец. Мальчик с криком убежал. Учитель позвал его. Когда ребенок вернулся, учитель снова выставил вверх большой палец. И в этот миг мальчик достиг просветления.

Положительное и отрицательное — это не противоположности; и их, собственно, нельзя отделить друг от друга. Это, скорее, разные пути постижения знания, общего для всех. Пока мы ограничиваемся только положительным, мы познаем лишь самое очевидное. Чтобы постичь все тайны, скрытые в самой глубине, нужно воспользоваться и отрицательным. Но именно из-за того, что отрицательному уделялось особое внимание, на Востоке так и не был полностью развит положительный подход. Поэтому здесь не хватало ясного, логического, методического эмпиризма, который есть ключевое условие развития материального и технического прогресса. Здесь он натыкается на кривую недоверчивую ухмылку отрицательного.

Для удобства объяснения на предыдущих страницах отдельно разбирались рациональное знание, интуитивное знание и не-знание. Классификация эта больше дидактическая, чем реальная. В действительности оба явления представляют собой неделимое единство. Их можно рассматривать как разные грани одного и того же основного свойства — того, что делает человека человеком. Если человек спортсмен, он может достичь высшего мастерства в беге, стрельбе из лука, игре в хоккей, отражении ударов. Все это разные формы того, что принято называть «спортивным талантом». В спортсмене нельзя искать неких духов, которые отвечали бы за тот или иной вид спорта. Человек начинает тренироваться, чтобы достичь совершенства в чем-то одном. Такую аналогию можно провести в отношении рационального знания, интуитивного знания и не-знания и применимых к ним техникам положительного и отрицательного. Каждая из форм знания хороша для той или иной стороны жизни. А так как мы участвуем во всех ее играх, в отличие от спортсмена, который занимается одним и тем же спортом, нам нужен весь набор инструментов для понимания.

…Главная ценность науки состоит во внедрении нового типа мышления. Ее метод — это постулирование, основанное на рациональном знании. За последние три сотни лет эта техника открыла перед нами широкие, необозримые горизонты. Но ведь приобретение новых драгоценностей отнюдь не обесценивает старых. Ценность мудрости, соединяющей в себе элементы интуиции и не-знания, до сих пор остается той непреложной основой, которая определяет решения, делающие человека человеком. Мудрость — путь для умелых, на котором рациональное знание, интуитивное знание и не-знание оттачиваются, укрепляются, переплетаются и применяются. Сегментированное знание, которое предлагает нам наука, всячески подчеркивая свою рациональность, вряд ли можно назвать мудростью. Как ясно указал Кассирер, «кризис самопознания человека» в наши дни есть доказательство того, что «единой силы, которая направляла бы все усилия человека, больше не существует». К сожалению, Кассирер и другие искали эту направляющую силу исключительно в природе человека… А ведь для того чтобы ее исследовать, нужен особый язык, находящийся пока за пределами человеческих способностей. Человек не может познать себя, пользуясь только своим знанием. Нужно обязательно найти универсальный язык, язык не-знания. Это важнейшее средство научного поиска, о котором необходимо помнить всем, кто ищет гармонию между наукой и природой.

У. Биннер Путь жизни (Вольное переложение «Дао дэ цзина») [135]

Сущее невозможно
Определить словами;
Можно слова применять,
Но нет среди них абсолютных.
В истоках Земли и Неба
Слов совсем не было,
Они пришли из чрева материи.
Когда человек бесстрастно
Взглянет на суть жизни
Или страстно
Посмотрит на поверхность ее,
И суть, и поверхность
Окажутся одним,
Только слова делают их разными,
Только внешне неодинаковы они.
Если же нужно имя,
Чудом назови обеих:
От чуда к чуду
Сущее нам открывается.[136]
(…)
Вселенная бессмертна,
Бессмертна потому,
Что, не имея ограниченного «я»,
Остается безграничной.
Разумный человек,
Не заставляя себя,
Умеет быть впереди себя,
Но, не ограничиваясь самим собой,
Держит себя вне себя:
Никогда не переставая быть самим собой,
Он бесконечно становится самим собой.
(…)
Натягивая тетиву,
Не жалей об этом,
Отточенная пила
Станет тупой.
Окружи себя сокровищами —
И тебе станет неуютно,
И в своей безмерной гордыне
Ты упадешь на колени:
Делай то, что нужно,
Не ищи себе соперников,
Живи, не умирай.
(…)
Природе не нужно ни на чем настаивать —
Вот ветер дует почти все утро,
А потом дождь идет полдня.
Но что такое дождь и что такое ветер,
Как не явления природы?
А если природа ни на чем не настаивает,
К чему человеку делать это?
Естественно,
Что тот, кто следует путем жизни, живет,
Тот же, кто теряет путь жизни, сам чувствует себя потерянным,
Тот, кто идет путем жизни,
Чувствует себя уютно,
Тот, кто соответствует ему,
Чувствует теплый прием,
Тот же, кто пользуется им не как следует,
Чувствует себя нехорошо:
Ведь если не уважаешь людей,
То и тебя никто не зауважает.
(…)
Все говорят, что живу я
Как самый последний дурак.
Пусть — но именно так
И надо жить.
Если б не жил я, как дурак,
То и жить бы вовсе не стоило.
Три вещи из этой дурацкой жизни
Больше всего дороги мне:
Забота,
Честность,
Скромность.
Если человек заботится, ничто не страшно ему.
Если человек честен, он много оставляет другим,
Если человек смирен, он растет;
А если же он, как многие сейчас,
Груб без заботы,
Чересчур снисходителен к себе,
Важничает бесстыдно —
Он мертв.
Незримый щит
Заботы —
Вот лучшее средство
От смерти,
Посланное небом.

135

The Way of Life, according to Laotzu. An American Version by Witter Bynner. New York, 1944.

136

Этим стихотворением открывается «Путь жизни» — вольное стихотворное переложение Дао дэ цзина, сделанное Уиттером Биннером. В этом классическом произведении китайской литературы, составленном в IV–III вв. до н. э. Лао-цзы или его последователями, немало элементов дзэнского мироощущения. Философ Лао-цзы, современник Конфуция, сочетал в себе, казалось бы, несочетаемое — он был и прагматиком, и мистиком. По его утверждению, путем специальных медитаций — как полагал и сам Будда — любой человек способен соединиться с Абсолютом. «Делать — значит быть», — говорил Лао-цзы (Прим. Н. У. Росс).