— Эксперимент провёл изгой нашего общества. Он пытался открыть новый вид связи с использованием нейтронных модуляций. Катастрофа на Чернобыльской АЭС всецело его вина. Сейчас он намерен сообщить о результатах своей работы единомышленникам.
— Вы хотите помешать ему?
— Нет, но когда происходит вмешательство в жизнь человечества, мы предоставляем ему возможность проявить свою волю. В твоих силах остановить эксперименты над реакторами.
«Хитро загнул: „Макс — Спаситель человечества“, „Там злой изгой, а мы белые и пушистые“. И, готов поспорить, что без вертолёта с секретным блоком в „войне богов“ не обойтись. Надо только взлететь, а потом сесть в нужном месте, чтобы его можно было без помех снять». Максим задумчиво потушил о траву сигарету и вмял бычок во влажноватую землю.
— Чем же я могу остановить твоего… — подходящее слово не находилось, но, в конце концов, он произнёс — сородича?
— Нужно вернуться и залететь в облако. Для использования аппаратуры твоей машины ему понадобиться открыть информационные каналы. Если я буду рядом с тобой в кабине, то смогу проникнуть в мыслящую структуру соперника.
— Облако — его тело?
— Можно так сказать. Мы используем атмосферные образования для развёртывания дополнительных матриц мышления. Вид, в котором ты меня наблюдаешь, у нас для ожидания благоприятных условий. Крайне неудобная форма существования. Даже термин для этого существует — «шаровая молния».
— А если я откажусь? Мне какой смысл соваться опять в грозу?
— Очень тяжело оперировать такими общими терминами как «смысл» в твоём случае. Представь, что прокладывается автотрасса, а на её маршруте находится муравейник. Строители дороги очень далеки от смысла жизни муравьёв. Разные уровни существования. Даже исследователь-биолог может понять и оценить муравейник в целом, но мысли отдельной особи ему неинтересны.
— Но я ведь могу умереть! Или ты можешь сделать меня бессмертным?
— Твоя смерть не исключена. Изменять тебя целенаправленно я не стану, ты перестанешь быть представителем человечества, но при взаимодействии моих потенциалов с соперником, возможны перестройки твоей протоплазмы. Это иногда случается. Про Одина, Будду и Мохаммеда ты наверняка слышал.
Лететь в соседстве с шаровой молнией в кабине не хотелось отчаянно. Хотелось вернуться, скушать яичницу под водку в столовке и завалиться спать. Если это всё правда, человечество жило бок о бок с молниями в тучах тысячи лет, значит и дальше проживёт. Хотя, с другой стороны, не построй Ной ковчег, неизвестно как дело бы обернулось.
— Великий Потоп, упомянутый в Библии, был на самом деле?
— Мы нуждались в плотной облачности на определённом этапе.
Подмывало спросить про вымирание динозавров, но Максим решил, что пора заканчивать эту метафизическую беседу. Что ему может грозить по службе, если отбросить богов, американскую разведку и сопланетян? Выговор за нарушение правил полётов в сложных метеорологических условиях, максимум. Что может грозить от устроителей фантасмагории? Молния в голову, минимум. Вот, исходя из этих нехитрых расчётов кнута, при наличии призрачных пряников и придется лететь к злому богу в гости.
— Разъяснения о потопе убедили меня помыться в грозе лишний раз, — заявил он, поднимаясь на ноги.
Разумная молния показала хорошее понимание юмора — шар величественно поплыл к распахнутой кабине и скрылся внутри. Прежде чем залезть, Максим боязливо заглянул вовнутрь.
Следов серебристого компаньона не наблюдалось. «Меньше в кабине народу, больше пилоту кислороду. Вот почему, когда я нервничаю, тупые шутки сыплются из меня как из мешка?». Он не стал заглядывать в грузовую кабину. Сопланетник доказал, что может сам о себе позаботиться.
«Ка» недовольно фыркнул, отзываясь на процедуры запуска. Подсознательно Максим ждал каких-то отклонений в работе приборов, но всё шло гладко — турбины набрали обороты, стрелки приборов установились на обычных позициях.
Зная хищный нрав коварного облака, он постарался выйти к нему на максимальной высоте, там вихри не такие опасные. За это время оно изменилось — поверхность стала более гладкой, взамен выпуклостей, по ней лениво ползали белесые пятна. Космы облачности стремительно уносились вверх, приближаясь к фиолетовому гиганту. От этой мощи стихии решимость Максима понемногу начала испаряться. Дырку в стекле пришлось заткнуть куском промасленной ветоши, и теперь она постоянно маячила перед глазами, напоминая о недавнем происшествии. Это тоже не добавляло геройства. Всё тот же размеренный голос в телефонах произнёс: