– Я мог бы сказать, что надвигается большая война и нам нужен каждый толковый солдат, но… Просто потому, что жизни пятерых неудачников для тебя значили больше, чем этот баснословно дорогой булыжник.
В комнату заскочили два молодых десантника.
– Чисто! Можно выводить.
– Вперёд, – кивнул полковник, и меня мигом освободили, подхватив под руки.
– Последний вопрос, – попросил я. – Что будет с погибшими ребятами, их тоже увековечат?
– Увы – на момент гибели они были в статусе гражданских. Мне жаль, но Устав непреклонен.
– Тогда сбросьте мне, пожалуйста, их фотографии из личных дел, – не растерялся я.
– Зачем? – удивился полковник.
– Для моей собственной стены памяти.
Олег Быстров
Дары Итанги
– Тебя только и ждём! – радостно прогудел Большой и сразу полез обниматься. Прижал своими лапищами к широкой груди так, что не продохнуть.
– Осторожней, кэп! – просипел Фугас. – Задушишь на радостях!
А тот хохочет:
– Проходи, боевой брат! Все уже в сборе…
Вот уж кто точно соответствует эмблеме десантного подразделения «Гризли» Экспедиционного Космоотряда Земной Федерации. Два метра ростом, косая сажень в плечах, густая курчавая поросль в распахнутом вороте рубашки. Медвежья сила, и такая же хитрость. И проворство, когда того требует обстановка.
Фугас, не обладавший богатырским сложением, которое, впрочем, и не входит в число основных доблестей специалиста по взрывному делу, слегка завидовал бывшему командиру. Его масштабности и монументальности, железному характеру и несгибаемой воле. Прямо памятник Космодесанту, а не человек!
Чувствуя на плече тяжёлую руку отставного капитана, прошёл в комнату, а там и остальные: Оборотень со Звёздочкой. Сидят за столом, улыбаются. Весёлому настроению способствует початая бутылка «Гончих псов». Пять лет минуло с событий на Итанге, но каждый год в этот день – День Космического десантника – они собираются у Большого. И пьют за товарищей – живых и мёртвых.
И год от года замечал Фугас, как меняются бывшие однополчане.
Оборотень, получивший свой псевдо за выдающиеся способности разведчика, щеголял в шикарном костюме, стоимостью в пенсионное пособие десантника за все прошедшие пять лет. Он один, пожалуй, вспоминал былое без особой ностальгии. Ну да, было время, лазал по горам Сва-О-Кнуги, планеты холодной и недружелюбной, со столь же негостеприимным местным населением. Приобщал аборигенов к цивилизации.
Выполнял подобные миссии и на Пагаре, хотя там приходилось больше летать. И в Жемчужном Гроте, и в дюжине других мест. Таскал на плечах то импульсный разрядник, то штурмовую винтовку. На Итанге, вон, шнырял по камышам, или как их там правильно называют, с термогенератором наперевес. Что делать, чёртовых кузнечиков легче было именно палить вместе с их хитрыми норами и ходами. Надо было, и он палил. Выполнял приказ. Да, в прошлом всё…
Службу Оборотень покинул раньше других, в мирной жизни – судя по костюмам, в которых являлся на встречи, – устроился неплохо. И потому сидел он в кресле вальяжно и улыбался, как на рекламе зубной пасты – во все тридцать два зуба.
А вот Звёздочка постарела. Как-то сразу – Фугас заметил это в первую же встречу после годовой разлуки – из отчаянной девчонки, сорвиголовы и задиры (даром что считалась специалистом по гиперсвязи) превратилась в усталую, средних лет женщину. Пожившую и повидавшую в этой жизни всякого. И с каждой новой встречей накапливалась в ней эта неясная усталость, будто проскочив пору цветения, вошла наша Звёздочка сразу в фазу увядания.
И всегда напивалась вдрызг.
Да что говорить, если даже веселье Большого год от года становилось всё натужнее. Может, кто другой и не заметил бы – объятья командира всё так же крепки, и голос трубит по-прежнему победно. Может, остальные члены пятёрки делают вид, что не замечают изменений, но Фугас, для которого бывший командир был кумиром, символом силы и всепобеждающей воли землян, ошибиться не мог. Поселилась в глазах кумира тоска и с годами не таяла, а лишь усиливалась.
И уж совсем нечего сказать о самом Фугасе. Подрывник на гражданке, где технологии давным-давно позволяли отказаться от всего, даже отдалённо напоминающего взрыв. Что тут можно сказать? Работа с бытовыми электронными схемами в маленькой мастерской, грошовая пенсия – тьфу! Пропади оно всё пропадом!..
Он отправился на празднование прямо с работы, как был. Перебросил сумку для инструментов через плечо, намотал на шею белоснежный шарф Космоотряда. Без шарфа сегодня никак – день такой. Только заскочил в бар самообслуживания за бутылкой чего покрепче – «Гончих Псов» или «Пленника Ганимеда». Именно такие напитки предпочитали «гризли».
В полумраке заведения ярко светился огромный – в полстены – голоэкран. Диктор вещал о праздновании Дня Космического десантника. Крупным планом проплывали картинки укрощённых миров: бесконечные трясины Пагара, скалистая, заледенелая Сва-О-Кнуги, бескрайние пески Терреры. И везде – мощная фигура бойца Космодесанта. В термозащите или универсальном скафандре, на броне транспортёра или на боевой платформе, с импульсным разрядником или штурм-ганом в руках.
Обитаемые миры Галактического содружества под надёжной защитой. И в пределах Земной Федерации будут процветать мир и благоденствие, пока службу несут эти парни, сделанные, наверное, из титанового сплава!
Слава! Слава! Слава!
Фугас вывернул карманы. Получилось еле-еле на две бутылки «Ганимеда» – все его сбережения. Ну и плевать, сегодня день такой.
В углу приметил троих «гризли». Те же белые шарфы, один прицепил на левое плечо серебряный эполет – знак офицерского состава. Сидят, пьют, изредка обмениваясь короткими репликами. Фугас подошёл.
– С праздником, братья, – проговорил негромко и выставил на стол одну бутылку. – Храни Большой Медведь своих сыновей.
– Храни живых и мёртвых, – откликнулся тот, что с эполетом. И протянул стопку «Гончих Псов». – И тебя с праздником, брат. Присядешь?
– Нет, спешу к своим.
И тут от компании молодёжи, что расположилась за соседним столиком, грянуло: «За десантников!» – «Мы гордимся вами, ребята!» – «Слава Большому Медведю!»
Горящие глаза, восторженные улыбки, неподдельное восхищение на лицах. В руках подрагивают пластиковые стаканчики с мутноватым «Ганимедом» – прозит!
Старший из «гризли» снисходительно махнул стопкой в сторону компании: мол, ладно, ребята, мы видим и ценим ваше доброе отношение. Остальные ухмыльнулись, покивали. Вернулись к своим стопкам, как стеной отгородились.
Фугас тоже улыбнулся:
– Ну, хорошо вам погулять, медведи.
– Тебе того же…
Сегодня он пошёл пешком: флаер с пустым баком пылился в гараже. И на такси или городской аэробус кредов тоже не было. Да какое такси, за квартиру три месяца не плачено, чего уж там… Командир построил себе небольшой домик на отшибе, прямо у черты города. Добираться туда было хоть и долго, но по лентам движущихся тротуаров вполне удобно.
Домик со старинным крылечком, симпатичный и уютный. Раньше Фугас очень любил бывать там. Он и сегодня любит. И домик, и всех его обитателей…
Стал на скоростной путь, поехал под стрекот уличных информаторов – десантников поздравляли обитатели Галактического Содружества. На экранах извивались и пульсировали, выли, скрипели и пищали жители далёких планет. Щупальца, панцири, ложноножки.
И вдруг через весь экран ближнего информатора: «Сегодня Итанга восполняет потребности Земной Федерации в ванадии – на шестьдесят процентов, молибдене – на семьдесят пять процентов, добыча трансурановых элементов – пятьдесят три и семь десятых процента от общего числа…»
Фугас прикрыл глаза, опёрся на поручень. Нетяжёлая сумка на плече показалась камнем на шее. Какая-то девчонка в модном прозрачном плащике потянулась участливо:
– Вам плохо? Чем-то помочь?
Рассмотрела белый шарф, стилизованное изображение вздыбившегося, оскалившего пасть медведя на куртке. Глаза засияли – космодесантник! Герой, рыцарь диких миров, дозорный Обитаемого Космоса! Открывающий для Земли чудесные кладовые Вселенной…