Обдумать услышанное и, прежде всего то, что Сторрам — полковник, Гаор не успел. События всё время опережали его, или он просто стал медленнее соображать после всех передряг, но вдруг он обнаружил, что Гархем очень внимательно и не слишком благожелательно рассматривает его. Гархем молчал. Молчал и Гаор по усвоенной ещё при Сержанте привычке: не лезь на смерть, пока не позовут.
Гархем медленно, будто нехотя поднял руку и ударил его по лицу. Ладонь была мягкая, но умелая, и удар получился болезненный.
— Как стоишь? — спросил Гархем и повторил удар.
Не понимая, чего от него хотят, Гаор решил встать по стойке «смирно», но это не понравилось, и его ударили опять.
— Шапку сними, — удар.
Гаор сдёрнул с головы шапку и застыл в стойке, держа шапку за козырёк в левой плотно опущенной вдоль тела руке.
— Воротник расстегни, — удар.
Правой рукой Гаор приспустил молнию на куртке, расстегнул воротник рубашки и снова вытянулся.
— Ошейник всегда должен быть виден. Передо мной стоять без шапки. Когда зовут, подбегать сразу. Приказы выполнять сразу.
Гархем говорил тихим и как бы скучающим голосом, как сам с собой, но каждую фразу подкреплял пощёчиной. Гаор из последних сил старался не жмуриться и не отворачиваться от ударов.
— Ты понял?
— Да, господин, — ответил Гаор онемевшими от ударов губами.
Так долго подряд его ещё никогда не били. Обычно он понимал и подстраивался сразу, и всё кончалось на первой, редко второй оплеухе. Но это какой-то псих. Похоже, ему просто нравится бить, и как ни отвечай, схлопочешь.
Новый удар.
— Господин управляющий. Повтори.
— Да, господин управляющий.
— Иди за мной.
И хотя Гархем шёл впереди и не мог его видеть, Гаор не рискнул надеть шапку. А дождь усилился, и он чувствовал, как по намокшим волосам стекает за воротник вода.
Его провели мимо ряда дверей и ворот, и, наконец, Гархем остановился. Так резко, что Гаор еле успел сдержать шаг и не налететь на него. Но Гархем всё же обернулся и ударил его.
Гархем нажал кнопку звонка. В двери открылось окошечко, раздалось приглушённое.
— Сию минуту, господин Гархем.
Дверь открылась, и они вошли в ярко освещённый и достаточно большой тамбур. Привратник, без ошейника, но державшийся очень приниженно, захлопотал, стряхивая специальным веничком капли воды с плеч и спины Гархема, а охранник в полевой форме без знаков различия, но с автоматом и подвешенной к поясу дубинкой доложил.
— Всё в порядке, обед у них.
— Хорошо, — кивнул Гархем. — Где дежурный?
— Уже идёт.
В тамбур вбежал второй, тоже в форме, но с эмблемой Сторрама вместо кокарды и тоже с автоматом и дубинкой.
— Отведи новокупленного и сдай Старшему.
Гархем говорил, совершенно не командуя, а как бы сам с собой, но оба — охранник и надзиратель, как догадался Гаор — стояли по стойке «смирно» и тянулись очень старательно.
— Пусть поест. Работать он будет в пятом складе.
— Так точно, — щёлкнул каблуками надзиратель, но всё же уточнил. — Это с Плешаком?
— Похвально, что вы так различаете рабов, — сказал Гархем и повернулся к Гаору. — Как назывался раньше?
Вряд ли он имел в виду его жизнь до продажи в рабство — успел подумать Гаор и назвал полученную в камере кличку.
— Рыжий, господин управляющий.
— Другой такой нет, — кивнул Гархем. — Оставим.
И только Гаор порадовался, что на этот раз обошлось, как Гархем сказал всё тем же тихим монотонным голосом.
— Из-за тебя я промок и испортил костюм, — последовали сразу две пощёчины подряд. — Пять по мягкому.
— Так точно, — бодро гаркнул надзиратель. — Спускай штаны и ложись.
Гаор молча выполнил приказ.
Дубинка с сочным хлюпаньем пять раз впечаталась в его ягодицы.
— Ведите, — сказал над ним Гархем.
— Встать, — рявкнул надзиратель, — штаны подтяни. Вперёд марш.
Гархем пошёл к лестнице, ведущей наверх, а Гаора повели к другой.
Про руки ничего сказано не было, но Гаор, окончательно отупевший от побоев и понимания, что его сейчас опять будут бить, сам заложил их за спину. Надзиратель удовлетворённо хмыкнул.
Два лестничных пролёта, дверь с запором, звонок, тамбур, новый надзиратель.
— Лопают?
— Только сели.
— Зови Старшего.
Щелчок тумблера на настенном пульте.
— Старший! Сюда!
Затихающий вдали за полуоткрытой дверью шум, быстрый топот бегущего.
— Старший здесь, господин надзиратель!
Гаору уже было всё равно. Он стоял с заложенными за спину руками, угрюмо опустив голову с горящими, распухшими от пощёчин щеками и онемевшими губами.