«Отцы-командиры» военных училищ собирались теперь не сказать, чтоб регулярно, но достаточно часто. Летняя свистопляска с новыми отделениями показала эффективность личных контактов и совместных обсуждений. И потому оттрубив первую — самую сложную — декаду нового учебного года — собрались и обменялись впечатлениями. О «лохмачах», «лохматиках» и всяком прочем, связанном с вышесказанным. И внезапный вызов Артиллериста удивил и даже как-то немного, нет, не встревожил, а насторожил остальных. Потому собрались оперативно в одной из «разговорных» Офицерского Клуба.
Круглый, ничем не покрытый стол, жёсткие стулья, на столике у двери бутылки с минеральной водой и чистые стаканы.
— И в чём дело? — прямо с порога начал приехавший последним Десантник.
На него обернулись, скрестив взгляды на медленно закрывающейся двери, и снова повернулись к Артиллеристу.
— В этом, — Артиллерист выложил на стол газету. — Читали?
— Ещё бы! — хмыкнул Авиатор.
— Да, — кивнул Войсковик, — мне мои сразу показали.
— И что? — пожал плечами Десантник, присаживаясь к столу. — Читал, конечно. Нам-то что? Мы эту… — последовало длинное, одобренное общими улыбками и кивками, ругательство, — методику не применяли, не применяем и применять не будем.
— Да, — согласился Артиллерист, — затратно во всех смыслах и мало эффективно. Но, раз это, — он прихлопнул газету ладонью, — пропустили, и «чёрные береты» не трепыхнулись… Соратники, это уже тенденция. Набор им уже прикрыли.
— Думаете, расформируют?
— Судя по направлению удара, — невесело усмехнулся Танкист, — вполне вероятно.
— Вот именно. Преподавательский состав и старшие курсы, скорее всего, распихают по частям, а вот младших…
— Да, невесёлая перспектива.
— Но, соратники, вряд ли их будут переводить отдельным классом или курсом, а один-два…
— Думаете, переварим?
— Надо настоять на серьёзной диспансеризации с обязательной проверкой психики.
— Согласен.
— Ну, в этом варианте большинство окажется у Ригана.
— У него есть детское отделение?
— Сделает. Нам только этой нервотрёпки с недоученными психами не хватает.
— Соратники, но пока это только газетная статья.
— Вот и надо использовать…
— Да, похоже, нам дают время для подготовки.
— Используем.
Ещё несколько уже вполне технических соображений без упоминания имён и должностей, и собеседники покинули «разговорную».
Как аттестованный рядовой и командир полудюжины, Ангур Тарр имел право на суточную увольнительную и мог не беспокоиться о времени возвращения в казарму. С семьёй удалось договориться, что отношения остаются прежними: он приходит, переодевается из формы в штатское или в обратном порядке и уходит. Хватило одной фразы, когда «отец» попытался, потрясая газетой, запретить ему приходить и потребовал вообще забыть о них. Ну, так, ни в слове не соврав, и ответил: «Если я вам чужой, так и вы мне не свои», — и уже для окончательного вразумления добавил: «Что прикажут, то и сделаю», — и с удовольствием полюбовался мгновенно побелевшим лицом и беззвучно разевающимся ртом. Ну да, хорошо в статье прошлись по экзаменам и практикумам. Тогда он сумел обойтись «причинением телесных повреждений лёгкой и средней тяжести группе», предъявив курсовому командиру — гореть в Тартаре садисту — медицинскую справку освидетельствования жертв, вот и уложился, хоть и на минимуме, в норматив. Но… ладно. Вот и закуток подходящий, постоим-подождём, не будет же писака ночевать в редакции.