— Папа, можно к тебе?
Коррант вскинул голову, одновременно хмурясь и улыбаясь стоящему в приоткрытой двери Гридангу.
— Срочно?
Гриданг кивнул и вошёл, старательно закрыв за собой дверь.
— Папа, это… это серьёзно.
— Конфетный разговор? — усмехнулся Коррант.
Малышом Гард когда-то так называл конфиденциальные беседы. Так это в семье и прижилось.
— Даже шоколадный, — вздохнул Гриданг, забираясь в кресло у стола.
— Ну-ну, — улыбнулся Коррант. — Я тебя внимательно слушаю.
Гриданг вздохнул и начал.
— Папа, я не стукач, но я думаю, что ты должен это знать. Потому что, если вдруг что, то у тебя могут быть неприятности, — Гриданг снова вздохнул. — С Храмом. Потому что это кощунство. И святотатство.
Однако… Коррант даже на мгновение растерялся. Ну, откуда, вернее, от кого Гриданг подцепил слово «стукач», догадаться нетрудно. Слово нехорошее, но практически общеупотребимое, даже приличнее традиционного «доносчика», но неприятности с Храмом?! Совсем интересно.
Гриданг молча смотрел на него, ожидая… разрешения или запрета.
— Раз шагнул, так иди, — серьёзно, но не строго сказал Коррант и повторил: — Я тебя внимательно слушаю.
— Это было на прошлой декаде, — обстоятельно начал Гриданг явно заранее продуманный, а, может, и отрепетированный рассказ. — Ты был в рейсе, мама со старшими девочками поехала на девичьи посиделки, сама за руль села, Гирр отобрал у меня карандаши и сел рисовать. Я притворился, что обиделся, и ушёл на чердак.
— Стоп, — перебил его Коррант. — Ну-ка подробнее и объясни.
— Ну, — Гриданг вздохнул. — Ну, если Гирр видит, что не обиделись, он продолжает… дразнить… приставать. А если обиделись, то отстаёт.
— Понятно, — кивнул Коррант. — И это он только с тобой так?
— Да нет, со всеми. И в школе. Ну, уже все знают, как отвязаться. Или стукнуть… как следует. А я, — Гриданг снова вздохнул. — Я же не могу стукнуть. Он мой брат. Старший брат. Я должен быть почтителен. Правильно?
— Правильно, — становясь всё более серьёзным, кивнул Коррант. — Огонь справедлив, и старший должен быть заботлив. Насколько заботлив он, настолько почтителен ты. Понял?
— Да, папа, — Гриданг вздохнул. — Я постараюсь.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Коррант, делая себе пометку в памяти, что за Гирра надо браться всерьёз, пока не дошло до…
И как в подтверждение его мыслей Гриданг неожиданно спросил:
— Папа, а Рыжий разве Гирру старший? А он его за шиворот из гаража выкинул. И обругал… странными словами.
— Это как?
— Ну, мы гараже были, Тихоня масла́ расставлял и нам о них рассказывал, а Рыжий в моторе у легковушки копался. И тут… я уже не помню с чего началось, но заговорили о королях, я стал рассказывать, ну, по истории, про Тёмные века, а Гирр сказал, что если хочешь быть первым, надо стать единственным. И тут Рыжий… как… как выдернул сам себя из-под капота и как заорёт: «В Юрденалы метишь?! А ну пошёл вон!». И выкинул Гирра. Папа, а разве это плохо быть Юрденалом? В учебнике написано, что он создал нашу авиацию. Разве это плохо?
Чем дальше в путь, тем… Хотя… Нет, от этого уйдём, незачем.
— Ты не отвлекайся. А с Рыжим я сам разберусь. Но в гараже он старший.
— Понятно, — кивнул Гриданг. — Спасибо, папа. Так вот, я пошёл на чердак и стал играть в поиск сокровищ. Ну…
— Понял, — перебил его Коррант. — Пока ничего кощунственного, ни святотатственного, — ему удалось остаться серьёзным, чтобы не обидеть сына насмешкой, — не услышал.
— Да, я сейчас. Ну, я играю и вдруг слышу. Стало тихо во дворе. Очень тихо. Я подошёл к дальнему слуховому и гляжу, — Гриданг перевёл дыхание. — Все наши, — он запнулся, подбирая слово, потому что в школе им всё время напоминали, что рабов теперь нет, а есть опекаемые, но отец понимающе кивнул, и он продолжил: — И тут вдруг, ну, как из-под земли старуха. Высокая, вся в чёрном, но… с клеймом. И все наши ей кланяются. А, — он снова вздохнул, — а Рыжий, и Тихоня следом, они кощунствуют. Или это уже святотатство? Ну, Рыжий перед ней на колено встал. Как… как в Храме перед Огнём. И Тихоня следом. Папа, перед женщиной! Перед… — он запнулся и, всё-таки решившись, не сказал, а выдохнул: — Рабыней! Папа, если узнают…
Коррант заставил себя не улыбнуться.
— По порядку. Она спасла Рыжему жизнь. Он благодарен ей. Это просто благодарность. Понимаешь?
Гриданг, неотрывно глядя на отца, кивнул, и Коррант продолжил:
— У них, — выразительная пауза и новый кивок, — свои обычаи. По тем обычаям Рыжий ничего не нарушил.