Все, которые от Сторрама, так и оставались единой бригадой, раз уж так свезло, что голозадые не лезут и не разбивают по-своему. Они и здесь кучно стояли. И в несколько голосов объяснили Торру и остальным, что не просто надзиратель, а сволочь-охранюга, спецура, и бил Рыжего ни за что, и чуть не застрелил, и сестрёнку его убил, по-подлому, тоже даже не придрался к чему, а подозвал, дубинкой хребет перешиб, а потом в голову застрелил, в голову, да так что вся её кровь на Рыжем была, он её на руках держал…
Торр согласился и с тем, что такое мог только спецура сотворить, и что за сестрёнку Рыжий в полном своём праве.
Толпа рабов возмущённо гудела, быстро передавая друг другу что тут и за что, и медленно, но неумолимо раздвигалась, охватывая стоявших неподвижно, замерших перед неминуемой схваткой противников, нет, все уже понимали — врагов. И стоявшие за спиной бывшего спецовика недавно клеймённые, быстро прикинув соотношение сил, отступали, перебегая к стоявшим рядом и позади Хмуряка.
И тут грозный, но всё-таки приглушённый гул прорезал звонкий сильный голос:
— Дьял! Дьял ам уй бродорол гвэйд!
На Ласта изумлённо обернулись, и он, не ожидая вопросов, сам перевёл на ургорский:
— Месть. Месть за родную кровь.
Это поняли и согласно закивали. Как сам собой замкнулся круг.
— Поединок! — громко, но без крика, сказал Хмуряк.
Ну, кто не знал, тот догадался.
— Ну, — усмехнулся Гаор, твёрдо глядя прямо в глаза бывшего спецовика. — Согласен, когда ты без оружия, и я без наручников? Струсил, дерьмо спецурное?
— Н-на! — выдохнул спецовик, выбрасывая ладонью вперёд правую руку, чтобы заставить противника отступить при виде клейма.
Но Рарг хорошо учил, и Гаор ответил встречным выпадом, выкручивая и ломая пальцы врага.
Треск разрываемых связок, крик боли и нарастающий звериный рык.
Ласт невольным жестом удивления приподнял брови. Рыжий должен быть из Ардинайлов, других в «Орлином Гнезде» быть не может, а это не клёкот орла, совсем другой зверь проснулся. Интересно. Тогда не рык, вой был, но под энергином трудно определить, а сейчас… Да, нутряной, родовой зверь голос подал.
Торр смотрел схватку, даже рот приоткрыв от уважительного восторга. Ну, надо же… такого он ещё не видел, это кто ж Рыжему такое показывал, да нет, учил, это ж…
Гаор ловил замахи и выпады, перехватывал на разрыв, выламывал и выбивал суставы, обезножил ударами по коленям, обездвиживая, но не убивая, пока не убивая врага. Убить мало, нет, пусть прочувствует, чтоб… Холодная ярость белого огня, ставшее тягучим время, клокочущее в горле рычание… И жалобный уже не стон, а скулёж поверженного врага…
Гаор выдохнул сквозь стиснутые зубы и сплюнул кровавую — всё-таки достали его пару раз по носу и зубам — слюну на лицо ещё живого, но уже обречённого. Крепкая сволочь, болевого шока так и не взял, но никакую сортировку теперь не пройдёт. Сделано! Спасибо Огню Справедливому, сделано! Медленно стало доходить, проясняться окружающее.
Гаор отвернулся, шагнул к своим, и его остановили властным приказом:
— Добей!
Гаор с ещё не остывшей злобой посмотрел на немолодого бородача, да, третья общая бригада, и возразил:
— Нет, пусть подыхает.
— Добей, — повторил бородач. — Не позорь своё племя, курешанин. Ты гридень, а не кат, — и на ургорском: — По их закону-обычаю бился, по нему и добей.
Нестерпимо долгий миг они смотрели друг другу в глаза, и Гаор… склонил голову, признавая правоту приказа и подчиняясь ему.
Он вернулся к распластанному, тихо скулящему телу. Подцепив носком сапога за бок, перевернул лицом вниз, наклонился и упёрся коленом в содрогающуюся от рыдания спину, взялся обеими руками за голову поверженного и резким уверенным рывком повернул её. Щелчок, последнее содрогание, резкий запах.
— Иди к Огню, и пусть Он будет справедлив к тебе, — завершила процесс ритуальная фраза.
Гаор выпрямился и пошёл прямо на толпу. Перед ним расступились, но всё тот же бородач поймал его за руку и с властной уверенностью повёл, бросив:
— Идём. Умою тебя.
Толпа гудела, расходясь и обсуждая невиданное и неслыханное. Даже недавно клеймённым такое было впервые, ну, в кино про древних королей видали, но чтоб вот так, вживую…
Хмуряк внушительно посмотрел на новичков, и те угодливо закивали, дескать, всё поняли, да мы, да никогда… Говорить, что только трепыхнитесь, так сразу к лохмачам отправитесь, не пришлось, все всё и так поняли.
Карько́ озабоченно следил за уводившим братейку бородачом, как бы и тут чего такого не вышло. Но его тронул за плечо кто-то из Сторрамовских.