Они родились помеченными даром. Трей знал, что дед мастера Когана был перекупщиком и ростовщиком, а отец - основателем знаменитого банка, но их сын и внук в жизни не держал в руках векселя и счёты, и наверняка не отличит купчую от закладной. Некогда родитель мастера Грайлина был виноделом, но сам старик только пьёт вино. От них не ждали ничего другого, кроме того, что они наденут чёрное и возьмут в руки посеребрённое оружие.
Он понимал это, но от понимания вина казнила не менее жестоко.
Они оба поняли, когда на двенадцатую ночь всё подошло к черте, и не испытали уже ни страха, ни облегчения. Уходили в молчании, время слов давно прошло, да и прежде - много ли их было, тех слов. Спать не ложились, собрались заранее. Пошли по коридорам спящего замка, мимо дежурных магов, - двое беспечных молодцов, спешащих на ночное свидание. Укрытое под длинными полами оружие обжигало пальцы.
Разводящему* пристала неурочная охота поболтать на предмет их - им же - вымышленного любовного интереса. Фальшивая улыбка, подобавшая предвкушающему приятный досуг счастливчику, сводила Трею скулы. Потраченные впустую секунды текли, как кровь из раны. Формально, заскучавшему караульному ничего не стоило препроводить их прямиком до спального покоя и оставить на счёт их отлучки зарубку на памяти. Уж если разводящему приспел интерес обсудить стати кухонных девушек, себе дороже выйдет портить ему настроение.
- ...Да, Дила страсть как мила, - "доверительно" нёс на ходу сочинённую ахинею. Этим именем родители в своё время наградили, пожалуй, каждую третью девушку из замка. Изобразить неподдельное нетерпение - видит Многоликая - ему ничего не стоило, сдержать бы дрожь в руках. - Наши кухарочки уже заждались, поди, мастер Ксандр. - Никакой он ещё не мастер, но почему бы не оказать приятность? Сейчас Трей бы его и Великим Магистром назвал.
- Это верно, нехорошо заставлять девушек ждать, - в тон ответил дежурный маг, и позади грянуло дружным хохотом. Прежде, чем стих хохот, Трей успел расслышать парочку вполне предсказуемых скабрезных шуток касаемо собственного любовного пыла. Трей успел заметить, как шагавший обок Демиан только теперь убрал ладонь с рукояти кинжала.
Пустынный двор замка; длинные дощатые строения, три, в ряд одно за другим, нужное им ближе всех к воротам. Отворив ворота, друзья очутились в тепле конюшни, наполненном сладковатым удушливым духом. Некоторые лошади уже легли на бок, и их крепкий сон в денниках не потревожил негромкий скрип отворившихся ворот; другие спали, подобрав ноги, эти коротко всхрапывали и беспокоились во сне. Звёзды светили в высокое, под самой кровлей, узкое оконце.
Узнав хозяев, некрепко дремавшие кони поднялись с соломы. Обоих оседлали загодя, не доставало ещё промедлить из-за ненадёжно закреплённого седла или оборвавшейся уздечки. Споро проверили ещё на раз, вывели под уздцы. Глухо тупали обвязанные тряпками копыта, тихонько позвякивала сбруя.
От соседней конюшни раздались голоса, по стене двигались факельные отсветы. Выжидать было некогда, пошли в обход построек.
Замковые ворота распахнулись перед наделёнными силой, согласно древнему праву-заклятью. Уклонно ведущая с вершины холма дорога, пустынная по ночному времени; лишь загулявший горожанин, громко поминая Хозяйку, шарахнулся к стене ближайшего дома, спасаясь от копыт, когда в темени пронеслась два всадника. Далеко слышимая колотушка стражи, да освещённые окна на первом этаже трактира - всё, что продолжало бодрствовать в Телларионе.
На то, что удача останется их спутницей на всю дорогу от начала до конца, они, конечно, не рассчитывали. В ведущих на север воротах, как и во всех четырёх городских воротах, была прорезана небольшая калитка, предназначенная пропускать пеших странников, не тратя много времени на возню с тяжёлыми засовами. Но даже этот проход, не годный ни для всадника, ни для спешившегося путника, ведущего коня в поводу, разумеется, был недоступен.
Покинуть городские пределы, не имея на то соответствующего дозволения, им не позволят дежурные маги. Несколько текучих, как ртуть, шагов, и путь преграждён чёрными фигурами.