- Забыли? - то было единственное слово, что произнёс Трей за весь день.
Демиан предостерегающе покачал головой, выдвинув Ворона на полкорпуса вперёд, чтобы успеть вмешаться.
- Именно так, - прямо подтвердил маркиз. - Такое неудачное расположение, и прибыток невелик. Оплошность секретаря, а может, мажордома... ещё предстоит доискаться. Вероятно, герцогу не сочли важным упомянуть о небольшом селении... или же оно затерялось в доходных книгах, ввиду недостаточного дохода. Во всяком случае, слова Теллариона восприняли недостаточно серьёзно.
- Да, милорд, - ровно сказал Демиан. - Однако в том, что случилось, нет вашей вины. То вина единственно Теллариона.
- Отчего же, сударь? - удивился маркиз.
- Оттого что у Теллариона осталась единственная функция - пугала для маловерных. В его посулах веса меньше, чем в выкликах городского дурачка. Кому вздумается обвинять тех, кто не устрашился видом пугала? кто не принимает слова дурачка всерьёз? - Маркиз слушал с возросшим вниманием, но сейчас Демиан не смотрел в его сторону. Его тёмный взгляд был обращён туда, где, ещё невидимые в тумане расстояния, таяли миражом белые башни, вздымались отвесно белые стены. - Однажды Телларион станет тем Телларионом, которым был создан. И раз нам с вами довелось жить в эпоху без героев, лорд Фэлан, я сделаю это сам.
Они стояли на утрамбованной, сбитой до каменной твёрдости земле полигона; на одной стороне они двое, и полторы дюжины напротив - те, что пришли в Телларион в одно лето с ними, те, что были им всех ближе. Замкнутые юношеские лица белели в голубоватых сумерках.
Трей пусто глядел под ноги.
Небо цвета мышиной шкурки стряхивало редкие хлопья. Дыхание облачком парило у губ.
Демиан провалился в сон, едва опустился на солому, прежде чем на двери затворился засов. Он за кем-то гнался во сне, но не помнил, сумел ли догнать. Он помнил холод плиты под ладонями и то, как змейкой ползла по белой плите чёрная струйка. Как срывалась за край - по капле. Кап... кап... кап...
Он очнулся, упираясь руками в выстуженный камень, будто пытался проломить стену темницы. С потолка сочилась сырость. На стенах, в углах непросыхающие лужи - подземелья глубоко, близко проходят грунтовые воды. Он и теперь, когда снег ложился на белеющую рубаху, слышал звук падения капель. Холодило скованные за спиной руки.
Они стояли - двое и полторы дюжины, и никто не сделал ни движения.
Демиан встретил взглядом Керни и улыбнулся обветренными губами. Керни отвернулся.
- Да ты не щурься, - гулким шёпотом пророкотал, склонившись к самому его уху Тролль. Упёрся пальцами в деревянно-неподвижную спину. - Смотри. Запоминай.
Керни поднял глаза, часто заморгал, стряхивая с ресниц снег.
Первая - и единственная - драка, детски-жестокая, дюжиной на одного. Вместо одного их стало двое - не оттого что уже тогда они были братьями, а оттого что дюжиной на одного - подло.
Обернувшийся кошмаром смотр. Чёрно-белая плита под распластанным телом, и другая - невидимая - упавшая сверху. И двое - те же двое - стоящие над ним. Державшие один щит на двоих. Над теми, у кого не было щита.
Летящие снежки; снег, так же, как теперь, запорошивший глаза. Летящий смех, и они бегут, обгоняя смех, оскальзываясь и хватаясь друг за дружку такими же, как теперь, закоченевшими пальцами. Фальшивые феи, тряпичные крылья на гнутой проволоке. А им весело. Тогда ещё всё было весело.
Трей пусто смотрел на промёрзшую, каменную землю. Демиан удержал взгляд Керни, улыбаясь, думал о том же. Пожал плечами под тонким, белым полотном рубахи.
- Как в снежки, Керни. Вот и снег ещё остался... - И просто прибавил: - Холодно, ребята.
Заряды силы и вправда были похожи на летящие снежки.
Дорогой читатель! Если книга вызвала какие-то эмоции, понравилась или вам просто интересно, что будет дальше, напишите об этом в комментариях. Для автора это единственный способ узнать, что стоит продолжать, и единственный стимул создавать новые истории.