- Очень обходительная и вежливая особа, - с ухмылкой заверил Трей, - не чета нашему ключнику.
- Ну-ну...
- Была очень мила и признала свою оплошность. Что поделать, недосмотрела, столько работниц - и всех одеть-обуть. А то есть среди них такие негодницы - только дай им волю и тёплую обувь - станут день напролёт шататься по городу, вместо того чтоб честно трудиться, а то и вовсе сбегут, неблагодарные, - Трей насмешливо покачал головой, повторяя оправдания кастелянши. - Но ты-то, конечно, не из таких, девушка достойная во всех отношениях.
- Конечно. Ты прямо сказочный герой. Победил Дракониху... дракона, вызволил девицу из замка...
- А то. Прошу, девица.
Тётя Фьора после вчерашнего мероприятия пребывала в самом благостном, идиллическом почти, настроении и отпустила их с миром - чудеса всё же случаются.
Вечный город стоял на территории, завоёванной зимой. Последние почернелые листья, будто истлевшие знамёна проигравшей стороны, срывал с изломанных штандартов веток захватчик-ветер. Тёмные воды Илекты замутились от осеннего сора, со стороны набережной тянуло холодом и прелью.
И всё же город был сказочно, открыточно красив. Словно миниатюрная игрушка, заключённая в стеклянный шар - встряхни, и над башенками и шпилями поплывёт снег.
Диана засматривалась на дома, причудливые украшения над дверями, и на двери, окованные витыми полосами металла, с причудливыми молоточками и кольцами. Вдвоём они неспешно прогуливались, задерживаясь под гнутыми арками, заглядывая в тихие тупички и закоулки: тут резная скамеечка, тут кадка с уснувшим до весны деревцем, тут - кованые воротца, ведущие в маленький крытый дворик.
Они заходили в крошечные лавочки, где прилавки ломились от всякой всячины, которую можно было изучать бесконечно. Посидели в пропитанном запахом душистого дымка трактире, где подавали совершенно фантастическое жаркое, с поджаренным со сливочным маслом хлебным мякишем и ароматным сыром, сваренные в меду орешки и фруктовое ассорти и подогретое вино с соком и специями, и всё это великолепие приносил лично хозяин, крепкий седеющий мужчина с руками борца, а не повара, и вообще сложилось впечатление, что Трея, как и Демиана, в Телларионе знает каждый.
Из трактира уходили уже в начинающихся сумерках, и город, приодевшись в них, сделался ещё краше, насколько это было только возможно. Шли под аркой сомкнувшихся, низко переплетённых ветвей, и Трей, протянув руку, сорвал кисть рябины, багряной, как кровь на снегу, в мерцающем напылении лёгкой изморози.
- Она же горькая! - со смехом отказалась от угощения Диана, пытаясь натянуть капюшон до самого подбородка.
У Трея на волосах мерцали снежинки, смотреть на него было удивительно и знобко.
- Разве что совсем немного, - возразил Трей, отщипнув ещё ягодку, и взял Диану за руку. Укоризненно покачал головой. - Эх ты... Вьелль-ла-Ръённ. Ладони в сугробе держала? - И взял её руки в свои, с тем же спокойным правом, которому и не думалось возражать. Поднёс к лицу, согревая дыханием.
- Трей... - вспомнилось, резко, точно в висок толкнуло, и так необходимо стало узнать. Озябшие ладони оттаивали под горячим дыханием. - Вчера на тётушкиных именинах, кто это был, когда...
Дыхание прервалось тихим вздохом и сменилось горячим мягким прикосновением. Недосказанный вопрос замер в окрашенном цветами сумерек воздухе, когда светлые глаза Трея оказались совсем близко. Пушистые ресницы кисточкой мазнули по виску, и тёплые губы Трея коснулись её губ.
Поцелуй был бережным и нежным и хранил свежую терпкость ягод, и, наверное, это должно было быть очень приятно, но Диана не ощутила ничего кроме неловкости.
И, кажется, не она одна.
Трей выпустил её из объятий и отстранился - едва-едва, без поспешности, так, чтобы это не выглядело оскорбительно.
- Прости, если обидел тебя.
- Ничуть не обидел, - искренне ответила Диана, радуясь, что морозный румянец кстати послужил прикрытием для румянца смущения.
Всё дело в неожиданности, - постаралась убедить себя и убеждала так всю обратную дорогу до замка, с невеликим, впрочем, успехом. Ну какая, в самом деле, неожиданность? Этого шага с его стороны давно следовало ожидать, и, по правде говоря, она ждала его, не признаваясь в том себе самой. И теперь не может разобраться, что было в том ожидании: волнующее предчувствие, радостное нетерпение или потаённый, омрачающий светлые встречи с Треем страх, что вот он сделает этот давно предвидимый шаг, и всё то доброе между ними скомкается, исчезнет, как уже случилось однажды на Земле?